Поцелуи под омелой

– Вообще-то, твоя Светка за тебя заявление на развод составляла. Или забыл? – у меня вырвался смешок, а Назар картинно закатил глаза. Почти театрально.

«Переигрывает», – с равнодушием отметила я, прикидывая, на что повелась-то.

Высокий, русый – стандартный представитель славянской внешности с каплей татарской крови. Весь подтянут, гладко выбрит. Помимо того, что в тридцать три у Назара нигде и ничего не висело, он отлично готовил. Руки росли из правильного места, мог при случае гвоздь забить, розетку починить, убраться в квартире. Выращивал цветы в горшочках, модно одевался, не пил.

Хороший мужик, жаль, ремень не держал штаны и самолюбие страдало от растущей зарплаты супруги.

Но вот нет в Назаре оленьего обаяния. У того и волосы светлее, и взгляд проникновеннее. Да и челку Рудольф поправлял, будто стоял на сцене Большого театра и ловил овации зрителей. Короче, настоящий артист. Наверняка такой же любитель заглядывать в чужие стойла, однако ударить его не тянуло.

– Назар, – вздохнула я, – мы развелись. Нам не о чем говорить.

– Я расстался со Светой, – пробурчал Сташенко и весь сдулся. – Алена, прости.

– Поздравляю, – сухо ответила я. – У меня работа.

– Да у тебя всегда работа! – вспылил он неожиданно. – Ты не женщина, а робот! Лучше бы внимание мужу уделяла, чем бегала по сомнительным заведениям. Вот где ты?! Точно не в офисе!

Где-то на задворках послышался сдвоенный крик мамы и тети Таи: «Назар!».

Все, хватит. Побыли добрыми девочками, можно смело посылать подальше.

Я открыла рот, чтобы попрощаться, но замерла. По коже пробежали мурашки, затылок пощекотало от странного предчувствия. Рядом раздалось шуршание, затем аромат вишни плотным облаком накрыл меня с головой.

– …ты слышала, мама?! Работа у нее, плевать на семью, мужа… – брызгал слюной Сташенко.

Рудольф крепко сжал талию, прильнул к моей спине и высунулся на потеху зрителям с громким заявлением:

– Сахарочек, ты надолго? А то я уже не знаю, что с себя снять.

Глава 5

Едва Рудольф показал себя во всей красе, а потом еще и заговорил – лица тети Таи, мамы и Назара вытянулись.

Бывший муж вообще выглядел так, будто мозг загрузили поиском решения одной из десятка задач математики. Взгляд бегал туда-сюда, губы сжались в прямую линию, подбородок подрагивал, ровные ряд зубов отстукивали музыкальный ритм. Правда, уже через минуту Сташенко очнулся в страстном желании высказаться. Его опередила моя мама и задала резонный вопрос:

– Аленушка… Кто это?

Мне и сказать-то нечего, поскольку объяснить присутствие Рудольфа за спиной казалось непосильной задачей. Мы не друзья и не любовники, а разовый секс даже не повод для тесного знакомства.

Кроме тех крох информации, что я получила нехитрыми наблюдениями да смекалкой, других сведений не было. Однако выкручиваться как-то надо.

– Сотрудник, – брякнула я первое, что пришло в голову. Волосы взметнулись от фырканья в затылок. – Компании.

Какой конкретно, уточнять необязательно.

– Алена, у тебя все хорошо? – забеспокоилась тетя Тая.

Она что-то прошипела прыгающему на заднем плане Назару, у которого началась истерика. Наверное, призвала сына угомониться. Только не очень успешно. Поскольку между «я спокоен, мама» и «видишь, ничего не получится» промелькнуло несколько оскорблений моей девичьей чести.

Кажется, меня сравнили с женщиной, положившей большого мохнатого бобра на социальную ответственность. Но мало ли, вдруг мне послышалось.

– Назар, сейчас вылетишь отсюда! – послышался рев мамы, а следом и тети Таи:

– По шее получишь!

Я повела плечами, чтобы оттолкнуть Рудольфа. Наглец теснее прижался ко мне, чем недвусмысленно намекнул на продолжение личной беседы в горизонтальной плоскости. Пресловутые бабочки не появились, зато сладко екнуло женское эго при воспоминании о страстной ночи. Дурман вишни, горький привкус миндаля на губах и терпкая сладость ликера. Меня повело, сознание на мгновение отключило от разговора.

Пришлось взять себя в руки, поскольку Рудольф совсем обнаглел: воспользовавшись моей заминкой, изучал размеры груди и терся носом о затылок. Я опять несильно толкнула его, чтобы прекратил вытирать сопли о волосы.

И нет бы дальше изображать древнегреческую статую – он обиделся и решил все испортить.

– Здравствуйте, мама Сахарочка! – громогласно проскандировал Рудольф над ухом, отчего я чуть не стала глухонемой.

Скоро я точно возненавижу всех парнокопытных.

– Ты чего творишь?! – процедила я и пихнула оленя локтем под ребра. – Стой и не высовывай нос!

– Здравствуйте, – задний фон заплясал, смартфон перекочевал к маме. Ее немного натянутая, но вполне дружелюбная улыбка почудилась лучом света в царстве мрака.

– Алена, кто этот урод?! – вопил на задворках Назар.

– Успокойся! – гремела не то посудой, не то чайником тетя Тая.

– Разрешите представиться, Рудольф Михайлович Морозов, – запел олень мелодичным голоском.

Он крепче сжал талию, удерживая меня на месте. Губы задели ухо, проникновенный тенор шепотом приказал помалкивать. Вдруг я ляпну лишнего – а потом разгребай. Хотя на языке вертелась пара ласковых.