Поцелуй небо (ЛП)

— Тогда ты также отлично будешь себя чувствовать, если я не пропишу тебе еще один рецепт, — он не шутит, и мое молчание побуждает Фредерика продолжить свою речь. — Поспи немного. Я не хочу ни разговаривать с тобой, ни видеть тебя, пока не начнешь вести здоровый образ жизни.

— И вот так просто ты бросишь своего пациента? — спокойно спрашиваю я. Мне приходится сесть на ступеньки джакузи, потому что его отказ — даже если Фредерик действует исходя из сочувствия ко мне — подобен пощечине, пусть я и не показываю этого потрясения своим голосом. Мне больно, что он так быстро отказался от меня, в то время как был моим советником в течение двенадцати лет.

— Если я считаю, что это в твоих же интересах, то да, я так и сделаю.

— Что в моих интересах, — говорю я, — так это поговорить со своим психотерапевтом, а не проспать весь день.

— Мы сможем поговорить через три недели, когда ты снова встанешь на ноги.

— Я всегда стою на ногах, — я смотрю на свою позу прямо сейчас. Я буквально и фигурально сижу. Прекрасно.

— Коннор, — говорит он, растягивая мое имя, чтобы я внимательнее его слушал, — ты не бесчеловечный. Тебе не нужно, чтобы я напоминал тебе о том, что ты чувствуешь. Все у тебя в голове.

Я потираю свои сухие, раздраженные глаза, пока перевариваю его слова. Через пару секунд я говорю:

— Я не могу тебя заменить, Фредерик. Ты необходим мне для жизни.

— Я знаю. Это лишь временная мера.

— Ладно, — сдаюсь я. Я проиграл этот бой. Только с Фредериком я позволяю себе так легко сдаться. Временами я доверяю его советам больше, чем своим собственным. А это, кстати, самая высокая похвала, которую от меня можно получить. — Я буду высыпаться, и мы увидимся через три недели, — больше никакого Аддерола. Я уже знаю, что первым от этого выбора пострадает Уортон. И все же, меня это волнует не так сильно, как волновало бы всего несколько месяцев назад. Мои приоритеты меняются. — Мне нужно о многом поговорить с тобой, — добавляю я.

— На тему?

— Роуз. Секса, — я говорю это только в качестве приманки. У меня нет никакого желания делиться подробностями своей сексуальной жизни с кем-либо, кроме Роуз, но, может быть, это побудит его передумать насчет сегодняшнего сеанса.

— У вас был…

— Еще нет. Но она достаточно комфортно себя чувствует, чтобы сделать это. У нас просто пока нет на это времени, — я могу практически почувствовать улыбку Фредерика по телефону. Моя сексуальная жизнь — самая интригующая тема, которую мы обсуждаем, особенно с учетом того, что мои предпочтения не вписываются в рамки общественных норм.

Для меня сексуальность — это притяжение.

Будь то к мужчине или к женщине — для меня это не имеет значения. Человеческая раса полна страсти и похоти. И для меня такие термины, как гетеросексуальность, гомосексуальность или даже бисексуальность, не имеют особого смысла. Ты человек. Ты любишь того, кого любишь. Ты трахаешься с тем, с кем ты трахаешься. Этого должно быть достаточно — никаких ярлыков. Никакой стигматизации. Ничего. Просто будь тем, кем являешься. Но в жизни не все так просто. Люди всегда найдут, что возненавидеть.

— Я с нетерпением буду ждать нашей встречи, — говорит Фредерик, — через три недели.

— Верно, — мы прощаемся и вешаем трубку. Я возвращаюсь в дом и ставлю пустую кофейную кружку в посудомоечную машину, стараясь не чувствовать себя странно из-за отказа Фредерика проводить со мной сеансы. Я собираюсь последовать его совету и поспать. Но мне не хочется будить Роуз, заползая в нашу постель, поэтому я спускаюсь вниз, чтобы поспать на нижнем этаже дома — в бывшей комнате Дэйзи, которую она раньше делила с несколькими крысами. Сейчас там чисто, но мы используем эту комнату для хранения всяких вещей.

Когда я спускаюсь по лестнице и иду по короткому, узкому коридору, я слышу, как что-то ударяется о стену. Я поворачиваюсь к двери и внимательно прислушиваюсь, сосредотачиваясь на звуках. Это похоже на... стоны и кряхтения.

Звуки становятся громче, и я различаю незнакомый мужской голос среди тяжелого дыхания.

— Ааа... да... детка, прямо здесь. Хорошая девочка.

Я считаю, что вправе открыть дверь, потому что кто бы не занимался там сексом, они не должны делать этого здесь, на нижнем этаже. Так что я поворачиваю ручку, но она щелкает. Заперто.

Я слышу несколько приглушенных ругательств от парня.

— Кто-то пытается войти, — говорит он.

Я не хочу делать поспешных иррациональных выводов. По типу того, что там за дверью находится Роуз. Нет никаких причин, что это может быть она. Логика говорит мне, что ее там нет. Но я начинаю тупо представлять, как Роуз стоит на коленях перед каким-то гребаным парнем.

Я стучу кулаком по двери.

— Открывайте, — в горле встает ком от этого неестественного, бессмысленного страха. Ее там нет, Коннор.

Дверь распахивается всего через несколько секунд после моего требования, и передо мной появляется Дэйзи. Я стараюсь отбросить в сторону все внезапные опасения, которые у меня возникли, и взглянуть на ситуацию аналитически.