Поцелуй небес

Информация, изложенная Йохимом Алисе во время их сугубо секретного ночного совещания, имела менее утешительный характер. Динстлер понимал, что не имеет права скрывать от Алисы даже самые худшие и маловероятные из своих опасений. В первые минуты встречи Алиса запаниковала - ей показалось, что в Динстлере произошли какие-то необратимые изменения. Странный, заторможенный человек с паническим страхом в глазах, встречавший их у порога своего дома, не внушал доверия: он вряд ли мог помочь Тони. Но очень скоро она убедилась в ошибке - новый Динстлер излучал надежность, уверенность и недюжинную, граничащую с волшебством, силу.

В разговоре о будущем дочери он был одинаково далек фатальной обреченности и фальшивого оптимизма, сулящего, вопреки очевидности, "полную и окончательную победу".

Перед Алисой сидел надежный друг, прекрасный специалист и человек недюжинной воли, способный пожертвовать очень многим и во многом - помочь. От своей союзницы Йохим ждал поддержки и мужества. Она не подвела, не позволив себе и тени женской истерики. Хотя причин для слез, причитаний и обвинений было достаточно. Отдаленные последствия метода Пигмалиона потрясли Алису - она не представляла, что поверхностная корректировка внешности может повлечь за собой такие страшные последствия. Не менее утешительны были и наблюдения Йохима, которыми он мог поделиться только с ней. Наметанный глаз профессора по множеству косвенных, одному ему заметных деталей, уловил тенденцию знакомого уже процесса: в лице дочери сквозь черты Алисы начинал просвечиваться облик Ванды.

Собственно, ничего катастрофического в этом не было - Ванда далеко не уродлива, и медленное перевоплощение красавицы в заурядную девушку не означало ее неудачной личной судьбы. Но как объяснить эту метаморфозу, могущую произойти в весьма короткий срок самой девушке и ее окружению? Ведь Тони Браун, запечатленный на тысячах метрах фото и кинопленки, известная миллионам жителей различных континентов, не может "растаять" на глазах у публики, как сказочная Снегурочка... Существовал, конечно, вариант постепенной регулярной и тайной коррекции. А кто может поручиться, что погоня за прекрасной внешностью не станет для Тони смертельным приговором?

Ни Йохим, ни Алиса не могли принять однозначного решения, постановив ограничить нынешний визит спасением знаменитой шевелюры. Динстлер слукавил, объясняя девушке и Шнайдеру механизм ее заболевания: он верно описал следствие, не назвав подлинную причину: пересаженный в раннем детстве волосяной покров, не мог нормально развиваться, более того, не исключалась возможность его полного отторжения.

Алиса и Йохим сидели друг против друга за рабочим столом в его кабинете, напоминая представителей противоборствующих сторон на конфиденциальной встрече двух держав: официальный, сдержанный тон, аккуратные, точно выверенные формулировки, напряженность, продиктованная ощущением ответственности. Настольная лампа с глухим черным абажуром бросала на лица плотные тени.

- Вот так-то, Алиса... Но признаюсь откровенно, если бы сегодня мне пришлось начать все заново, я бы поступил точно так же, - Йохим твердо посмотрел ей в глаза. - Эта девушка - настоящее чудо. И она... она - наша дочь! Я верю, что ты меня понимаешь. И ты знаешь, что я буду бороться до последнего за ее счастье. Подавшись вперед, Алиса протянула через стол руки. Он вложил свои тонкие, похолодевшие от волнения пальцы в ее горячие ладони. Их взгляды встретились: молчаливый договор скрепила "печать". НН Через четыре дня, после того как Антонии была сделана необходимая операция, Алиса уехала к себе на Остров, оставив при больной в качестве няньки и секретаря Шнайдера. Алиса чувствовала себя неловко в присутствии Динстлера, ей казалось, что их заговор обнаруживает себя в каждой интонации, в каждом взгляде, которым они стихийно обменивались. Бесспорно, профессор лучше справится с ситуацией один, без свидетелей опасной тайны. К тому же, к Динстлеру прибыл новый гость, к счастью, не пациент - а всего лишь потенциальный участник и почти что родственник - сын Даниэля Жан-Поль Дюваль.

Жан-Полю исполнилось восемнадцать, он только что окончил гимназию и определил планы на будущее, которые Дани хотел согласовать с Йохимом. Наследник актерской четы Дювалей явно смотрел в другую сторону, интересуясь далекими от сцены сферами.

Регулярно встречаясь с семейством Дювалей по праздникам - на Рождество и 15 августа на день рождения Дани, Йохим видел, как робкий мальчик превращается в своеобразного, погруженного в себя юношу.