Поцелуй навылет

Ничего. Она ничего не сделала. Разве что — или это было игрой ее воображения? — их руки медленно передвинулись навстречу друг другу. И разве несколько секунд назад их колени не прижимались друг к другу? Она до сих пор чувствовала жар от прикосновения. Или ей все показалось?

Хорошо, попробуем еще раз — боже, как он красив! — еще один, последний раз. Три… два… один…

С огромным усилием отводя взгляд, она поставила чашку кофе на стойку бара — слава богу, она не зазвенела — и встала. Ее ноги тряслись.

Прежде чем Феликс успел пошевелиться, она наклонилась, очень медленно поцеловала его в губы и ушла не оглядываясь. Даже когда ее рука поправляла поднявшееся платье, она продолжала смотреть прямо перед собой, чувствуя, как от унижения горит лицо.

Как только Фоби исчезла из поля зрения Феликса, она бросилась в туалет.

Когда она закрыла глаза и сделала несколько глубоких вздохов, его образ продолжал стоять перед ее мысленным взглядом, словно яркое рекламное объявление. Феликс казался воплощением обманчивой апатичности — в белой футболке, карамельных джинсах и с наброшенным на плечи очень старым свитером кремового цвета, в котором обычно играют в крикет. В то время как Топаз, Белль и она сама пытались превзойти всех своими великолепными нарядами, Феликс оставался равнодушным к собственной одежде. Без всякого сомнения, на нем были вещи, которые он носил каждый день. По восторженным взглядам прибывших женщин было ясно, что любая из них отдала бы все, чтобы освободить его от них.

Саския могла нарядить ее так, чтобы она могла состязаться с остальными на физическом уровне, размышляла Фоби, но она внезапно засомневалась в своей способности подражать их небрежной позе и непоколебимой уверенности в себе. Последние несколько минут только подтвердили этот вывод, и она понимала, что ей предстояло еще многому научиться. Конечно, Саския подготовит ее к возможному развитию событий, но большую часть времени Фоби будет предоставлена самой себе, стараясь очаровать Феликса ложью, взглядами и яркой внешностью.

— Боже, — пробормотала она, запираясь в кабинке, — помоги мне все сделать правильно.

Фоби была совершенно трезва и невероятно взволнованна, но сохраняла ясность мыслей и самоконтроль. Быстрый взгляд в зеркало подтвердил, что она по-прежнему неплохо выглядит, если не считать легкой бледности. Она провела расческой по блестящим коротким волосам, чувствуя, как дрожит рука, надушила шею любимыми духами Феликса «Исатис», закапала в неестественно фиолетовые глаза успокаивающее средство и подкрасила губы. Как жаль, что Саския не спряталась в одной из кабинок, чтобы дать ей несколько ценных указаний, подумала она.

В туалет ворвалась шумная компания девушек-моделей. Отделавшись от своих спутников, они явно хотели вдоволь посплетничать.

— Вы видели Топаз? По-моему, она великолепна, — прерывающимся от притворного восторга фальцетом заговорила одна, поднимая юбку, под которой не оказалось ничего, кроме маленьких круглых ягодиц и аккуратно подстриженного рыжего пушка. Она вошла в кабинку туалета, оставляя дверь открытой, чтобы не прерывать разговора.

— Она очаровательна, — задыхаясь, подтвердила вторая, с сигаретой в уголке божественного ярко-розового рта, направляясь к зеркалу. — Как жаль, что у нее на спине появились прыщики — вы заметили? Немного портит эффект от ее Версаче.

— Вот бедняжка! По-моему, Линда надевала это платье на последнем показе. — Третья модель искала в сумочке пудреницу. — У нее прекрасные ноги для такого платья. Топаз великолепна, но немного худа.

— Верно. — Модель с розовыми губами — похожая на статую девушка из Восточной Европы — присела на стул рядом с раковинами и погладила собственные длинные ноги, которые она вытянула перед собой и некоторое время осматривала. — Я думаю, у них с Пирсом опять что-то произошло. Его же здесь нет, правда?

Она вопросительно взглянула на Фоби.

Понимая, что ее вовлекают в разговор, Фоби что-то невнятно пробормотала и засунула расческу назад в сумочку, которую ей одолжила Саския. Она собиралась вернуться в зал и выполнить второй пункт плана, прежде чем она окончательно потеряет самообладание.

— Зато Феликс здесь, — мечтательно протянула девушка в кабинке. Она оторвала кусок туалетной бумаги и бросила его в подруг. — Как выдумаете, он бросил Белль из-за Фании? Топаз будет вне себя от злости. Белль не представляет никакой угрозы, она просто спит с ним, но Фании — совсем другое дело. Ей необходимо получить несколько разворотов в журнале «Хелло!», посвященных ее личной жизни. Ходят слухи, что ей отчаянно требуется реклама, и она снова будет сниматься для «Плейбоя».

Она встала и спустила воду.

— Не может быть! — воскликнула девушка с пудреницей. — Как грустно. Интересно, что Феликс в ней нашел? Жасмин была просто великолепна — правда, немного чокнутая и костлявая, — а он бросил ее ради этой… как ее? Салли?