Поцелуй навылет

— Ладно. — Женщина завела машину и посмотрела на холм, где стоял дом Ситонов. Его было почти не видно из-за деревьев.

— Этот дом мне нравится больше всего, дорогой, — неприятным голосом сказала она, когда окно закрылось и машина поехала дальше. — Я думаю, он намного лучше, чем все те убогие тесные лачуги, которые мы видели. По-моему, сейчас налево, да? Очевидно, эта девушка на самом деле ничего не знает. Я сразу поняла, что она простовата. Немного странная, тебе так не показалось?

Когда машина отъехала на некоторое расстояние, пассажир поднял взгляд от карты и посмотрел через поле на дом Ситонов.

Фоби, все это время стоявшая на дороге, увидела его профиль и почувствовала, как сердце сжалось от невыносимой боли. Она не ошиблась. Это был профиль Дэна. Голос Дэна. Прекрасного, любимого Дэна.

Когда машина исчезла за поворотом, Фоби разрыдалась от отчаяния. Затем она закричала изо всех сил. Она бросила мороженое, достала из пакета первое, что попалось ей под руку, и с яростью швырнула в дерево. Одна из огромных картофелин-мутантов врезалась в ствол дерева и раскололась на две части, которые с глухим звуком упали на землю.

Тяжело опустившись на обочину, Фоби начала есть шоколад. По ее горящему лицу катились слезы.

8

Дома Фоби бросила покупки в холле рядом с бюстом Юлия Цезаря и побежала наверх. Ворвалась в ванную комнату, быстро разделась и встала под душ. Она представила, как упругий горячий поток смоет ее горестные мысли и отчаяние, но вместо него из покрытого известью душа на нее полилось несколько слабых тепловатых струек. Затем вода стала совсем холодной, а струйки сменились капаньем. Фоби прислонилась к холодной кафельной стене и крепко закрыла глаза. Острая как бритва ревность сводила судорогой каждый мускул, разрывала ее изнутри и толкала желудок куда-то к горлу. Из душа на нее упали последние холодные капли.

Фоби смывала шампунь со своих коротких волос под краном раковины, пока вода не иссякла и там. Затем она протерла тело влажной губкой и занялась ногами. Намылив ступни, она по очереди засунула их в унитаз и спустила воду. Годы, проведенные в студенческом общежитии, научили ее выживать в суровых условиях.

_____

Одетая в одно из платьев Флисс от Готье, босиком и с мокрыми волосами, она вышла в сад.

— Как ты можешь это носить! — заворчала Саския. Она лежала на протертом шезлонге у илистого пруда в леггинсах и футболке.

— Почему бы и нет? — Фоби сбросила платье, перешагнула через него и подтянула трусики повыше. Она уселась рядом с ней на старый складной стул и спустила с плеч лямки бюстгальтера. Здесь ее никто не увидит.

— Из-за тебя я чувствую себя затворницей. — Саския обнажила ноги до колен, сравнивая с ногами Фоби. — Какая же ты худая!

— Я бы отдала жизнь за приличную грудь. — Фоби потянулась и закрыла глаза от слепящего солнца.

— Я бы отдала жизнь за то, чтобы у меня снова были красивые ноги.

— И за длинные волосы, — тоскливо добавила Фоби.

— За гладкую кожу.

— Упругий зад.

— Отсутствие целлюлита.

— Зубы без пломб.

— За Феликса.

— Длинные ногти.

— За Феликса.

— Новую работу.

— За Феликса.

С шести часов Джин металась по кухне, фаршируя форель и нарезая овощи для салатов. Каждое действие сопровождалось звоном кубиков льда в хрустальном бокале, наполненном джин-тоником.

Шейла, заранее справившись со всеми обязанностями, накрыла длинный дубовый стол и вышла из дома. Она попросила у Саскии сигарету.

— Ждешь сегодняшнего вечера?

— Я не выйду к гостям.

— Ясно. Значит, вы с Фредди будете сплетничать наверху? Или пойдете в бар?

— Нет. — Саския откинулась в своем шезлонге. — Мне нужно кое-что обдумать.

— Знаешь, почему твоя мать сегодня в платке? — прошептала она. — Она не снимает его с тех пор, как вернулась с фермы, несмотря на сильную жару.

— Понятия не имею. — Саския выбросила сигарету и направилась в дом.

Тони приехал вместе с Регом после семи. Он торопливо зашел в дом и поднялся наверх, чтобы переодеться.

— Боже мой! — выдохнул он, когда зашел в спальню и увидел жену.

Джин стояла к нему спиной перед туалетным столиком, почти касаясь локтями зеркальной поверхности, одетая в темно-синюю сорочку, и сосредоточенно красила губы помадой кораллового цвета. В этом не было ничего необычного. Тони привык видеть ее тело, покрытое загаром, но уже потерявшее красоту. Кожа на руках висела, как растянувшиеся рукава свитера; кожа спины, вся в веснушках и родимых пятнах, собралась в морщины между сведенными лопатками и напоминала шею черепахи.

Но он впервые видел ярко-золотистый цвет ее волос.

— Ты покрасила волосы? — изумленно спросил он.

— Конечно. — Джин не ожидала от него восторженных комплиментов. Она не могла не признать, что парикмахер из Хексбери немного перестарался. Вместо обещанного легкого пепельного оттенка и укладки он коротко подстриг ее и придал волосам яркий золотистый цвет, почти как у принцессы Дианы. Но в конечном счете это сделало ее моложе лет на десять. Новый цвет волос красиво оттенял загар и придавал ей уверенность в себе.

Воздерживаясь от дальнейших комментариев, Тони залпом допил виски, ослабил галстук и пошел в ванную комнату.