Поцелуй навылет

— Что? — Фоби с удивлением посмотрела на него. — Никто не хлопает?

— Точно. — Феликс возбужденно повернулся к ней, его лицо светилось энтузиазмом. — Оглушительное, ошеломленное молчание. Тишина.

Он сделал паузу и посмотрел на нее сияющими глазами:

— Понимаешь? Они так верят происходящему, так вовлечены в него, что не хотят, чтобы все закончилось, не могут признать, что наступил конец. Никто не хлопает. Они не могут.

Фоби совершенно точно знала, что он говорил не о джинсовом показе.

— Есть только одна небольшая проблема. — Он прижался носом к ее плечу.

— Какая? — Фоби повернулась к нему так, что их глаза оказались всего в нескольких дюймах друг от друга.

Феликс ухмыльнулся:

— Я не могу играть, черт возьми!

Он начал смеяться.

Задержав дыхание, Фоби посмотрела на его безудержное веселье и с некоторым удивлением присоединилась к нему.

— Я умираю от голода. — Он снова прислонился к ней, так наклонив голову, что их волосы смешались.

— Я тоже. — Фоби внезапно поняла, что ее желудок почти выворачивает наизнанку.

Вместе со щенком, который продолжал спать уже в матерчатой сумке, висевшей на плече у Феликса, они отправились поискать какую-нибудь закусочную.

— Пойдем ко мне домой. — Он озабоченно провел рукой по волосам и начал идти перед Фоби спиной, переполненный энергией и надеждой. — Дилан работает в баре. Он не появится до полуночи.

— А Манго? — Фоби рассмеялась, когда Феликс столкнулся с деревом и резко остановился, поморщившись от неожиданности. Из матерчатой сумки послышалось негодующее рычание.

— Манго, — Феликс протянул руку и привлек к себе Фоби, — нашел себе подвальную комнату-студию в Сохо, и теперь ужасно гордится своим клоповником. Она находится всего в двух минутах ходьбы медленным шагом от жилищного фонда, в котором он работает курьером, так что теперь он будет опаздывать на работу всего на час вместо двух.

— Манго работает? — Фоби расширила глаза, но потом, увидев оскорбленное выражение лица Феликса, виновато покосилась в сторону.

— Он думает, что это добавляет ему таинственности и привлекательности, — ухмыльнулся Феликс. Он запустил пальцы в ее волосы и прижался к ним носом. — Ты так приятно пахнешь.

Принюхиваясь, чтобы тоже почувствовать приятный запах, Фоби обнаружила, что для сегодняшней встречи она забыла надушиться своими «Исатис».

— Это кокосовый шампунь из «Сейнсберис», — сказала она, чувствуя себя немного глупо.

— М-м-м... — Феликс целовал нежную кожу над ее ухом. — Пользуйся им всегда.

— Я буду им мыться утром и вечером.

Из раскачивавшейся сумки снова послышалось недовольное рычание.

Засмеявшись, она схватила Феликса за руку и оттащила от дерева.

— Давай вернемся. По пути купим чего-нибудь к ужину.

Нагруженные сумками, щенком, почтой Феликса, бутылками молока и газетами за последние три дня, Фоби и Феликс со скрипом и грохотом поднимались по узкой лестнице его дома, смеясь глупым шуткам и роняя на пол большую часть того, что они несли.

Щенок, узнавший место своего раннего пребывания, восторженно залаял и выбрался из матерчатой сумки. Бегая по квартире, он все неистово обнюхал и остановился только для того, чтобы помочиться. Короткий хвостик вилял так быстро, что напоминал брошенный на землю поливочный шланг.

— Никого нет дома. — Феликс заглянул в пустую кухню.

— Никого. — Фоби внезапно поняла, что она забывает дышать от возбуждения.

Сумки были брошены у лестницы, ужин забыт.

Она потянулась к его губам, обнимая рукой его за талию, а ее рука скользнула под его пояс, к теплой коже. Он взял в горячие, гладкие ладони ее лицо и притянул ее к себе в восхитительном, жадном поцелуе, которому не было конца. Когда его язык оказался у нее во рту и проскользнул между зубами, он прижался ногой к ее колену. В спальне Феликс, посадил ее на кровать, заваленную чистой одеждой, носками и книгами в бумажной обложке.

— Итак, — он отпрянул, широко улыбаясь, — соблазни меня.

Запыхавшись от поцелуев, Фоби перевернулась на живот и лежала, поддерживая руками подбородок.

Феликс медленно избавился от каждого предмета своей одежды, бросая их на пол и не спуская с нее пристального, веселого взгляда.

Фоби с восторгом укусила себя за мизинец и улыбнулась.

— Покажи мне свои родинки, — прошептала она.

— Мои родинки? — Он выглядел смущенным, когда наклонился, чтобы снять носок.

— Две неудачные родинки, — напомнила она ему.

— Ах, эти, — ухмыльнулся он, выпрямляясь и прижимая палец к губам. — Должен признаться, я поместил их в свою диаграмму из хитрости.

Она приподняла бровь.

— Я знал, что тебе обязательно захочется выяснить, где они находятся, — признался он. — Поэтому я добавил их в свою открытку. Кроме того, ты же видела мою татуировку.

Фоби начала болтать ногами, сбрасывая обувь. Она вытянула руку и коснулась его теплого, обнаженного бедра, чувствуя биение крови под кожей. Он задрожал, когда она провела кончиками пальцев по мягким волоскам на его ноге.

Засмеявшись, она толкнула его на кровать.