Поцелуй навылет

— Фоби, дорогая, — промурлыкал он, проходя мимо Флисс, и привлек к себе Фоби в привычном нежном поцелуе, от которого можно было потерять сознание.

На мгновение Фоби застыла, но потом она обвила свои руки вокруг его шеи, выгибаясь ему навстречу, и начала отвечать на поцелуй. Ее глаза не отрывались от его глаз, бросая дерзкий вызов.

Фоби захотелось выпить еще, но открыть бутылку не получалось.

— Я сам все сделаю, — выдохнул Феликс у ее шеи, неожиданно оказавшись позади нее.

— Расслабься, — оттолкнула его она. — Я уверена, что ты справлялся и с более трудными вещами.

— С тобой, моя дорогая, ничего не стоило справиться.

Фоби заметила выражение самодовольного превосходства на лице Феликса.

— Бокал вина, дорогая? — с улыбкой спросил Феликс.

— Нет, спасибо. — Фоби устремилась назад в гостиную.

Флисс и Дилан теперь были неразлучны.

Чувствуя себя лишней, Фоби подошла к магнитофону и поставила кассету Кэта Стивенса. Затем она угрюмо пробралась к самому отдаленному пуфу и уселась на него, как стервятник на труп. Кэт негромко напевал «Лунную тень». Фоби закрыла глаза и пожелала оказаться как можно дальше отсюда. Когда она снова открыла их, то обнаружила, что смотрит прямо на Феликса. Он стоял в дверях кухни и наблюдал за ней. Фоби заметила, что выражение его лица смягчилось и стало почти нежным.

Когда зазвонил телефон, она чуть не подпрыгнула до потолка от неожиданности.

Феликс, стоявший рядом с телефоном, снял трубку.

— Привет, — он насмешливо улыбнулся Фоби и отвернулся в сторону, — вы попали в будуар Фоби Фредерикс.

Увидев рядом с телефоном фотографию в рамке, он наклонился и начал рассматривать ее, продолжая говорить.

— Боюсь, сейчас она не может подойти к телефону. Кажется, она куда-то ушла. Что-нибудь передать? Алло? Алло? Как странно — никто не отвечает. — Феликс повесил трубку и присел, чтобы ближе рассмотреть фотографию.

— Наверное, звонили мне! — взвыла Флисс. — Я как раз жду звонка.

Фоби с такой яростью уставилась на спину Феликса, что она почти ожидала увидеть две дырки в его мятой шелковой рубашке, словно прожженные лазером. Схватившись за стену, она с трудом выбралась из пуфа.

— Как ты смеешь, черт возьми! — злобно прошипела она, когда ей удалось встать. — Ты маленький, испорченный кусок дерьма!

— Кто смеет звонить, — пробормотал Феликс, выпрямляясь с фотографией в серебряной рамке. — Полагаю, это был всемогущий Дэн?

Он кивнул в сторону телефона и снова посмотрел на фотографию.

— Должен сказать, что ты была чрезвычайно уродливым ребенком, Фоби. Скажи мне, ты сделала операцию, чтобы исправить уши и косоглазие, или все прошло само собой? А это что за идиот с бакенбардами? Полагаю, что этот ковыряющий в носу гном — твоя сестра, а похожая на...

Слишком разозленная, чтобы говорить, Фоби с такой яростью дала ему пощечину, что он на мгновение закрыл от боли глаза. Но его спокойная улыбка осталась на месте.

— Не знаю, как вы, ребята, — рассмеялся он, — но я бы с удовольствием посмотрел какой-нибудь фильм. У вас, случайно, нет «Истории любви»?

Каким-то образом, стараясь утопить свое отчаяние в вине, Фоби продержалась до конца вечера.

Дилан повернулся к Фоби:

— С тобой все хорошо, дорогая?

— А? — Она взглянула на него и обнаружила, что по ее щекам текут слезы.

— Такая большая плакса, — засмеялся Дилан, успокаивающе обнимая ее за плечи и прижимая к себе.

Фоби прижалась щекой к его теплой, пахнущей дезодорантом рубашке и тоже попыталась рассмеяться.

— Я всегда плачу на свадьбах, похоронах и при получении перечня банковских счетов, — фыркнула она, украдкой бросив взгляд на Феликса.

Он ревниво наблюдал за Диланом.

Не замечая его неудовольствия, Дилан взъерошил волосы Фоби и поцеловал ее в макушку.

Феликс уставился на Фоби.

Она посмотрела на него и улыбнулась, меняя тактику.

Широко зевнув, она потянулась на диване и выпрямила затекшие ноги, вращая ступнями.

— Закрой рот, — пробормотал Феликс.

Посмотрев на него, Фоби насмешливо приподняла брови и продолжила зевать.

— Сам закрой.

В следующее мгновение он оказался рядом с ней, так сильно прижимаясь губами к ее губам, что диван чуть не опрокинулся назад. Она даже не успела набрать воздуха в грудь и теперь отчаянно боролась с Феликсом, чтобы сделать вдох.

Застонав от злобы и унижения, Фоби попыталась схватить пепельницу, решив размазать ее содержимое по блестящим чистым волосам Феликса. Но он уже отпустил ее, освобождая ее губы. В его глазах появилось выражение раскаяния и ненависти к себе. Убирая руку от шеи Фоби, он неожиданно прижался лицом к ее плечу.

— Прости меня.

По-прежнему не позволяя ей встать, он начал целовать ее шею — сначала так медленно и нежно, что она почти не чувствовала прикосновений его губ. Немного отодвинувшись, он освободил ее руку и провел своими пальцами по всей длине руки к плечу, проскользнув под шелковую бретельку ее платья. Все это время он покрывал ее горло поцелуями с отчаянной, виноватой нежностью.

Затем его губы скользнули ниже, а пальцы начали снимать бретельку с плеча.

Фоби внезапно почувствовала такое возбуждение, что чуть не потеряла сознание.