Поцелуй наследника

Внизу царила необычайная суета, так что можно было подумать, что началась война; отряды слуг выстраивались в боевые порядки и бросались выполнять приказы, которые отдавали грозного вида мужчина и женщина, чем-то напоминавшие супругов Грифтон. Несомненно, это были главнокомандующий и его помощница, иными словами – дворецкий и экономка.

Озираясь в поисках выхода, Дэниел крепко сжимал руку Ребекки. Не хватало еще, чтобы эта парочка устроила ему допрос! Тут он заметил, что дворецкий внимательно его рассматривает.

– Полагаю, вы заблудились, – сообщил он. – Здесь кухня.

– Мне это отлично известно, – с высокомерным видом ответил Дэниел. – Не соблаговолите ли сказать, как отсюда выбраться?

– Возвращайтесь тем же путем, как попали сюда. То есть идите вверх по лестнице. Бал, знаете ли, наверху.

Дэниел нахмурился. Этот человек принимал его за идиота? Или что-то заподозрил?

– Вы правы, – ответил Дэниел. – Однако я надеюсь выйти отсюда в обществе этой леди. – Понизив голос до шепота, он наклонился к уху дворецкого: – Видите ли, она только что согласилась стать моей любовницей. Поскольку же репутация у нее отнюдь не безупречная, то будет лучше, если мы уйдем отсюда незамеченными. Но если вы полагаете, что мне следует протащить ее через весь бальный зал, то я…

– Дальше по коридору и налево, – сказал дворецкий, несколько встревожившись.

Не теряя ни секунды, Дэниел увлек за собой Ребекку, и вскоре они выскочили на тихую улицу, где их дожидался человек с фаэтоном.

– Не лучше ли было взять ландо? – спросила Ребекка через некоторое время; миновав Риджентс-Парк, они уже выезжали из Лондона.

Дэниел щелкнул поводьями, заставляя лошадей пуститься галопом.

– Так быстрее. – Гордость не позволила признаться, что это был его единственный экипаж. – Ведь мой фаэтон – изделие компании «Робертс».

– Это хорошо?

– В данном случае – очень хорошо. Они производят лучшие во всей Англии экипажи. Странно, что вы не знаете. Ведь компания «Робертс» находится в Моксли.

– Я же почти не видела этот городок, – ответила Ребекка. – Сами знаете, как жилось мне под опекой дяди и тети.

– Да-да, конечно… Так вот, на этом фаэтоне я выиграл немало забегов. Поверьте, ни одного не проиграл. И есть все основания надеяться, что мы доберемся до Шотландии безо всяких неприятностей. Грифтонам или Гроуверу нас не догнать.

Разговор иссяк, и Дэниел сосредоточил внимание на лошадях. Ребекка явно на него сердилась – об этом свидетельствовала ее скованность. Может, она уже жалела, что решилась с ним сбежать? Но если так, то необходимо побыстрее объяснить сцену с леди Вернон. Но сейчас на серьезный разговор не было времени, хотя это тягостное молчание ужасно действовало на нервы…

Лишь к полуночи Дэниел отважился остановиться. Лошади выбились из сил, одолев гораздо больше положенных двадцати миль, и их необходимо было сменить.

– Вы не думаете, что они могут нас догнать? – спросила Ребекка, когда он помог ей выйти из фаэтона у одной из придорожных гостиниц.

– Сомневаюсь, что смогут. Ведь ваше исчезновение не сразу заметили. Да и герцог не мог тотчас же оставить своих гостей – иначе был бы скандал. К тому же мой фаэтон гораздо быстрее, чем любой другой экипаж, и это дает нам некоторое преимущество.

Ребекка кивнула, но не произнесла ни слова. Конюх же тем временем запрягал свежих лошадей.

– Не желаете, чтобы я долил масла в ваши фонари? – спросил он Дэниела.

– Да, прошу вас. – Вытащив несколько монет, Дэниел расплатился с конюхом и помог Ребекке снова забраться в экипаж.

– Вы собираетесь ехать всю ночь? – часом позже спросила Ребекка; она очень сердилась на Дэниела, однако молчание и ее тяготило.

Ребекка не привыкла подолгу молчать, особенно – если находилась в обществе. Но когда она увидела, как Дэниел целует другую женщину… О, эта сцена вызывала у нее не только ревность, но и недовольство собой. Ведь если она ревновала, то, выходит, начинала испытывать к Дэниелу более глубокие чувства. Но следовало их подавить – чтобы не влюбиться в мужчину, который, вопреки своим обещаниям и благим намерениям, повел себя как распутник, каковым, собственно, и являлся. Ох, какая же она дура! Когда Дэниел сказал, что она не похожа на других женщин, ей очень захотелось верить, что он начинает питать к ней те же нежные чувства, что и она к нему. Но ведь женщина, которую он целовал, была полной противоположностью ей, Ребекке, – то была блондинка с очень белой кожей. И наверное, у нее голубые глаза… Ребекке трудно было определить их цвет в темноте.