Поцелуй на удачу

Я представляю себе ее без сознания, давящуюся рвотой из-за алкоголя, я представляю ее замерзшей, промокшей, одинокой. Лес омрачает каждую мою мысль и каждый вдох: темный, угрожающий, подавляющий. Я не нахожу ее на вечеринке, поэтому мне нужно отправиться в лес и поискать ее там. Деревья густые, некоторые толстые и древние, другие – низенькие и тонкие, совсем еще молоденькие. Их кроны заслоняют весь лунный свет, который еще не успели украсть тучи. Я спотыкаюсь, возможно, наматывая круги, потому что здесь нет протоптанных тропинок, а даже если бы и были, я бы не знала, как им следовать – или в какую сторону. Кустарники цепляются за тонкий хлопок моего костюма, и вскоре все мои руки и ноги исцарапаны. Я хотела бы быть в джинсах. Я хотела бы просто заметить ее, спящую под крупным деревом. Я хотела бы, чтобы я держала ее возле себя весь вечер. Я хотела бы, чтобы мы никогда не устраивали вечеринку. Я так много всего хочу, что мои исполосованные икры – это меньшая из моих проблем.

Даже со светом фонарика в телефоне вокруг слишком темно, чтобы что-нибудь отчетливо рассмотреть. Я решаю, что мне нужно вернуться на вечеринку и оповестить охрану. Они могут помочь мне искать. Нам нужно делать это последовательно. Я бегу обратно к палатке с танцполом. Я понимаю, как долго искала, когда замечаю, что музыка стихла, диджей свернулся – он, наверное, уже едет домой. Танцпол, усеянный разлитыми напитками и обломками раздавленных пластиковых стаканчиков, похож на место преступления. Конфетти от хлопушек плавает в лужах, натоптанных мокрыми и грязными подошвами. Со включенным верхним светом место, казавшееся невероятным совсем недавно, теперь сырое и грязное, как общественный туалет. Никто не убирает. Персонал слишком изможден, чтобы утруждаться и натягивать улыбки при виде меня. Они сутулятся и горбятся, подавляют зевки и засовывают руки в рукава своих пальто, несомненно, очень радуясь, что мы решили устроить уборку завтра при свете дня. Осталось всего несколько гостей. Джейк по-прежнему поглощен разговором с одним из них, но я не узнаю этого человека. Я замечаю Логана – кажется, он спит. Он обмяк на высоком барном табурете, положив голову на стойку.

– Я не могу ее найти, – кричу я. – Джейк, Джейк, нам нужно вызвать охрану. Нужно вызвать полицию. Я не могу ее найти.

Конечно, это привлекает всеобщее внимание. Персонал мгновенно меняет свое усталое поведение на оживленность, любопытство и панику. Задержавшиеся гости борятся с опьянением и смотрят на меня с непониманием и тем извращенным интересом, с которым зеваки наблюдают за автокатастрофами. Джейк быстро подходит ко мне. Он уводит меня из центра внимания, решительно положив руку мне на поясницу. В прошлом этот жест казался нежным и собственническим, но теперь это похоже на манипуляцию. Похоже, его главный приоритет – избежать публичной сцены. Не допустить, чтобы кто-то еще расстроился или встревожился. Ну, то есть, не считая меня. Мне на это плевать. Я лишь хочу знать, где Эмили.

– Я везде ее искала. Ее нигде нет.

– Она объявится, – он улыбается. Если он пытается меня успокоить, то у него не выходит, потому что он просто кажется мне самоуверенным и раздражающим.

– Когда?

– Все в порядке.

– Очевидно, что нет.

Мы разговариваем раздробленными предложениями, они вырываются, как пули: коротко, но смертельно. Джейк глубоко вдыхает. Машет на прощание последним нескольким гостям, говорит персоналу, что они могут идти. Почему он позволяет людям ускользнуть? Они нам нужны, чтобы помочь с ее поисками. Я чувствую себя опустошенной и бессильной, словно разряженная батарейка, потому что не противоречу ему. Я позволяю ему сделать по-своему.

– Знаешь что, я уверен, беспокоиться не о чем. Могу поспорить, наша первая догадка была правильной. Она, должно быть, с Ридли.

Я хочу, чтобы это было правдой. Меня это не побеспокоило бы. Правда. Он – или любой другой мальчик. Один из тех богатых и помпезных, что прибыли с водкой и нахальством, или низеньких и коренастых, которые пришли с плохими стрижками и акне. В данный момент я отчаянно хочу, чтобы дело было в подобном уровне обмана. Молюсь об этом.

– Вы видели Ридли? – требовательно спрашиваю я не у кого-то конкретного, а сразу у всего зала.

– Меня кто-то искал? – я поворачиваюсь – и вот он, с опущенной головой, выглядит так, словно хочет исчезнуть, а не оказаться в центре внимания. Я набрасываюсь на него.

– Ты видел Эмили?

Он медленно качает головой.

– Совсем нет? Ни разу за вечер?

– Ну, недолго. Раньше, – он явно не решается делиться.

– Когда? Во сколько?

У него стеклянные, красные глаза. От выпивки, наркотиков, слез? Мне все равно. Я просто хочу, чтобы он ответил на мои вопросы.

– Около восьми.

Больше пяти часов назад. У меня сердце уходит в пятки.