Поцелуй на Рождество (ЛП)

— Я знаю и понимаю, — она взяла его за руку и повела к своей крошечной односпальной кровати.

Он стоял и смотрел, как она снимает с себя эльфийский костюм, расстегивая верхнюю часть, пока не показался белый кружевной бюстгальтер. Ее груди были идеальны — округлые и высокие, с розовыми сосками, давящими на тонкую ткань. Она вылезла из шорт, и зеленый наряд эльфа соскользнул на пол, затем отвела руки назад, чтобы расстегнуть лифчик.

— Нет, — его голос был тягучим, когда он потянулся к ее запястьям. — Не снимай нижнее белье. Пожалуйста.

Он не был уверен, что его силы воли хватит, если она будет обнаженной. Ему нужна была вся помощь, которую он мог получить. Холли откинула односпальное покрывало, ее тело было стройным и легким, когда она забралась на матрас. Джош выпустил воздух, который сдерживал и стянул штаны Санта-Клауса, прохладный воздух, ударивший в бедра, не сравнился с жаром его эрекции.

— Иди в постель, — прошептала Холли, протягивая руку.

Джош забрался на матрас, вытянув свои длинные ноги на всю длину кровати, и повернулся на бок, чтобы посмотреть на нее. Холли закинула одну ногу на его бедро, а другую просунула между его бедер, выгнув свое тело дугой.

Скользнув рукой по ее шелковистым волосам, Джош захватил ее губы своим ртом. Она заполнила все его чувства. Запах, вкус, прикосновения, даже ее тихие вздохи заставляли его тело взлетать вверх. А ее образ в его объятиях?

Это было всем.

Ее губы были теплыми, мягкими, как и все ее тело. Он приветствовал его, осмеливаясь взять больше. Поцеловал крепко, потом мягко, потом снова крепко, провел рукой по ее ноге, впился пальцами в бедро, притягивая ближе к себе.

Джош хотел доставить ей удовольствие. Смотреть, как Холли распадается в его руках. Ласкать ее до тех пор, пока каждая ее частичка не будет петь его имя.

Возможно, он не сможет оказаться внутри нее, но в течение следующих нескольких часов он будет рядом с ней, над ней, под ней.

И он был уверен, что это будет лучший секс, которого у него никогда не будет.

***

Холли моргнула, когда солнечный свет скользнул по ее лицу — тонкие занавески не сдерживали утреннего солнца. На мгновение она была дезориентирована. Ее рука потянулась вверх, чтобы коснуться кожи. Она была чувствительной, поцарапанной. Как будто она часами целовалась с мужчиной, который не потрудился побриться.

Затем к ней все вернулось.

Джош в ее постели, его руки скользят по ее бедрам и трусикам.

Его губы захватывающие ее губы, пока она не поняла, где кончается она и начинается он.

Пальцы. Дразнящие. Прикасающиеся. Заставляющие чувствовать то, чего она никогда не испытывала раньше.

Ее тело, выгибающееся на матрасе и трепещущее в его объятиях.

В какой-то момент она, должно быть, уснула. Холли моргнула, посмотрев на пустую сторону матраса. На одну счастливую минуту она подумала, не был ли он в ванной, но взгляд на открытую дверь и темноту внутри сказал ей, что нет.

Его не было.

Она поджала губы, ее грудь болела, когда она оглядывала комнату. Ни чемодана на полу, ни обуви у кровати, ни шерстяного, неподходящего погоде пальто, висящего на крючке у двери. Только брошенный костюм Санты и борода, забрызганная кровью, что создавало впечатление, будто ночью в ее домике произошло убийство Санта-Клауса.

Тогда она вспомнила, что сегодня рождественское утро. Она испустила легкий вздох. Джош уехал, мамы не было рядом, и теперь ей придется провести весь день, поднимая настроение гостям, которые любят встречать Рождество в Винтервилле.

Когда она приподнялась на матрасе, ее внимание привлек лист бумаги, лежащий на столике рядом с кроватью. Она подняла его, изучая аккуратный мужской почерк.

Холли,

Оставить тебя спать в этой постели — это самое трудное, что я делал за долгое время. Я бы хотел, чтобы все было по-другому. Продолжай быть собой. Красивой, умной и смешной. Каждый раз, когда я увижу бабочку в Лондоне, я буду думать о тебе.

Счастливого Рождества.

И спасибо, что научила меня понимать его смысл.

Джош

Аккуратно сложив записку, она засунула ее в верхний ящик комода, положив белую бумагу среди трусиков. На мгновение она почувствовала сожаление, но не о том, что они сделали, а о том, что он выбросил ее нижнее белье, а не оставил у себя.

Она хотела, чтобы в Лондоне у него была частичка ее.

Покачав головой, она спустила ноги на пол и встала, направившись в ванную.

Она быстро примет душ, оденется и нарисует на лице улыбку, пока будет работать на ресепшене. А потом она устроит гостям лучшее Рождество в их жизни.

Продолжение следует…