Поцелуй Мистраля

Что положено делать, когда сидишь верхом на одном любовнике, и приходит другой? Шолто был мне не муж и не король. Я отняла у него свою руку и протянула Дойлю. Дойль поколебался пару мгновений и взял ее, глядя на соперника, не на меня. Только потом черные глаза посмотрели на меня. Выражение лица у него нисколько не изменилось, но жесткость чуть ослабла. А может, вернулась нежность.

У него за спиной по склону вскарабкались Мороз и Мистраль. Оба они были одеты и топорщились оружием. Одежда и оружие мешали им двигаться; Морозу даже пришлось подхватить Мистраля за локоть, когда тот поскользнулся.

И оба застыли на месте, глядя на нас: Мороз держит Мистраля за локоть, Мистраль чуть ли не на коленях, выпрямиться не успел. Они не просто уловили повисшее в воздухе напряжение - очевидно было, что они знают о вражде Дойля с Шолто.

Дойль взял меня за руку, и тяжесть в груди, которую я даже не осознавала, заметно уменьшилась.

Страж меня поднял, отнимая у Шолто. Руки короля слуа, все его тело отпускали меня с ужасной неохотой. Я содрогнулась, ощутив, как он выскальзывает из меня, и только хватка Дойля не дала мне рухнуть на колени.

Шолто тоже успел меня подхватить - руками за бедра. Дойль притянул меня к себе, подняв над телом Шолто. Шолто убрал руки, а то стало бы похоже на перетягивание каната - не королевское занятие.

Стоя в объятиях Дойля, я вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, о чем он думает. Вокруг меня крошечные растения развернули крошечные листочки, и мир вдруг наполнился запахом тимьяна - пряным и свежим травяным ароматом, который чувствовал Шолто, когда для меня пахло розами.

Нежная травка щекотала мне ступни, словно напоминая, что есть в мире вещи и поважнее любви. Только, глядя в лицо Дойля, я в этом сомневалась. Я хотела, чтобы он был счастлив. Хотела, чтобы он знал, что я этого хочу. Хотела объяснить, что Шолто был хорош, и выброс магии был колоссальный, но теперь он мало что для меня значит, не то что руки Дойля вокруг меня.

Но такое не скажешь вслух, когда объект обсуждения лежит в шаге от вас. Так много сердец нужно успокаивать - включая мое собственное.

Травка опять пощекотала мне ногу, обернулась вокруг щиколотки. Я взглянула на зелень и припомнила мою любимую грядку тимьяна. Бабушка посеяла его в огороде за домом, где прошло мое детство, посеяла множество сортов. Лимонный тимьян, серебристый, золотой. Стоило мне об этом подумать, и обвившее мою ногу растеньице подернулось золотом. Листья на некоторых растениях засеребрились, другие стали лимонно-желтыми, третьи - ярко-золотистыми, как солнечный луч. В воздухе повеяло легким лимонным ароматом, словно я растерла в пальцах желтый листок.

– Что ты делаешь? - прошептал Дойль. Низкий голос отдался у меня в позвоночнике, и я вздрогнула.

– Просто подумала, что тимьян бывает разный, - тихонько сказала я, почему-то не хотелось говорить это громко.

– И растения стали разными, - заключил он.

Я кивнула.

– Я не высказывала пожеланий вслух, Дойль, только подумала.

Он меня обнял:

– Знаю.

Мистраль с Морозом присоединились к Рису. К нам они не подошли - опять же, не знаю, почему. Они как будто ждали разрешения подойти, как ждали всегда разрешения королевы Андис.

Я подумала, что ждут они моего разрешения, хотя могла бы и сообразить, что не во мне дело. Шолто из-за моей спины сказал:

– Нечасто сидхе соблюдают этикет, но если вам нужно разрешение подойти, то я его даю. Подойдите.

– Если бы ты себя видел, король Шолто, ты бы не удивлялся, что мы соблюдаем этикет, - сказал Мистраль.

Это замечание заставило меня оглянуться на Шолто. Он сидел, а на земле, где он раньше лежал, остался его контур, образованный травами. Мята, базилик - я различала их аромат. Но не травы, разбегающиеся в стороны от места, где мы любили друг друга, заставили стражей остановиться - на Шолто была корона, венок из трав. Прямо под нашими взглядами стебельки будто живые вплетались в его волосы, создавая корону из тимьяна и мяты. Самые нежные растеньица переплетались друг с другом у нас на глазах.

Шолто поднял руку, и стебельки потрогали его пальцы, как трогали меня за лодыжку. У меня на ноге оказался браслет из живого тимьяна с золотистыми листьями, он пах лимоном и свежей зеленью. Зеленый усик завился вокруг пальца Шолто, будто счастливый щенок. Король опустил руку и с удивлением уставился на палец. Под его взглядом стебелек свернулся в кольцо, и кольцо тут же зацвело - крошечными белыми цветками, драгоценней всякого самоцвета. И корона тоже зацвела - белыми, голубыми, лиловыми цветами. Цветение постепенно захватило весь остров, покрыв землю крошечными нежными цветами, не трепещущими на ветру - потому что ветра не было, - а кивающими друг другу, словно цветы о чем-то шептались.

– Цветочный венок - не корона для короля слуа! - крикнула Агнес с берега. Она стояла на четвереньках, полностью скрытая черным плащом. Глаза горели из-под капюшона словно собственным светом; потом она опустила голову, пряча лицо от солнца. Карги - ночные ведьмы, днем они не выходят.

Послышался голос Ивара, его самого видно не было: