Поцелуй Крови (ЛП)

высовывался из машины: пока Бутч увозил его и Акса из учебного центра через подземный

гараж, Крэйг приклеился к лобовому стеклу, пытаясь разобраться со странным мутным

ландшафтом.

– Плохая погода? – спросил Акс с заднего сиденья.

– Не-а, – ответил Брат, когда они подъехали к огромным, замысловатым воротам,

словно из «Парка Юрского периода», двадцатифутовой бетонной стене с огромными

металлическими засовами и баррикадами, которые на сто процентов были подключены к

току.

Да, потому что Братство уже доказало, как они любят играть с шокотерапией.

Крэйг покачал головой.

– Парни, а вы не шутите с мерами безопасности, да?

– Не-а.

Проезжая по густому лесу, они миновали несколько пропускных пунктов, которые

становились все менее навороченными и создавали меньше препятствий. Последний

напоминал ворота заброшенной фермы, словно больные рахитом, они были специально

сконструированы таким образом.

Очень умно.

Когда Бутч, наконец, выехал на чистое пространство и свернул налево, на асфальт,

странная мутность ландшафта волшебным образом рассосалась. Но было странно, глаза

Крэйга быстро приспособились: мозги – нет. Куда они едут, на запад? Восток?

– Разумеется, ты в курсе, где я живу, – пробормотал Акс.

Бутч бросил скептичный взгляд в зеркало заднего вида.

– Куда там, конечно нет.

Дорога куда-бы-там-ни-было заняла сорок пять минут, и Крэйг вынес из этой поездки

только одно – как мало он знал о Колдвелле. Проведя период до превращения в доме со своей

матерью, он также не получил возможности хорошо узнать город после превращения…

набеги случились спустя полгода. А после резни, после того, как он наблюдал, как убивали

его мать и сестру, и затем узнал о смерти своего отца, у него настал период чистого

безумия… который плавно перешел в тупой рабочий график, чтобы платить по счетам и

арендовать крышу подальше от родительского дома.

Он не был там с тех пор, как все отмыл и похоронил своих женщин и останки отца…

которые привез из дома тех аристократов.

Боже, его отец. Он любил его… и обнаружить, что достойный мужчина погиб из-за

кучки глимеровских выродков, которые заперлись в укрытии, оставив на погибель остальных

слуг и рабочих?

И у него еще спрашивали, за что он ненавидел богатых ублюдков.

– Акс, хочешь, чтобы мы подождали снаружи? – спросил Бутч.

Встряхнувшись, Крэйг увидел, что они припарковались перед…

Это был дом гребаных Гезнель и Гретель56. Единственное сравнение, которое родил

его мозг. В свете фар «Хаммера» расписной коттедж будто сошел с поздравительной

открытки, выбеленный, с покатой крышей, причудливой резьбой по дереву под карнизами,

замысловатой, словно кружево.– Ты, – выпалил Крэйг. – Ты здесь вырос?

– Да. – Акс распахнул дверь. – Какие-то проблемы?

– К черту, мы идем с тобой, – заявил Бутч, заглушив двигатель. – В основном потому,

что я хочу рассмотреть все фигурки «Хюммель»57. Крэйг собирался остаться в джипе, но

потом решил, что да, к черту все. Как еще убить время?

Акс провел их через боковую дверь, которую открыл медным ключом. Когда он вошел

в дом, раздалось пиканье сигнализации, но он быстро выключил ее на панели,

вмонтированной в стену.

Когда парень включил свет, Крэйгу осталось лишь моргать словно корове.

– Дева Мария, матерь… – выдохнул Бутч.

– Он думал, что она вернется, ясно? – ворчал Акс, швырнув ключи на выдающийся

стол из дерева. – Он сделал это для матери.

56

57

Крэйг никогда в жизни не видел столько розовых и красных роз: стены причудливой

кухни были покрыты с пола до потолка обоями, усыпанными цветами и зеленой лозой. И,

чтоб вы знали, занавески на алькове и окнах над раковиной были того же узора.

– Останьтесь здесь, – пробормотал Акс. – Я спущусь с гребаной сумкой.

Топот тяжелых ног пронесся по первому этажу дома, а потом на втором этаже,

сотрясая стропила над их головами.

– Ты только глянь на столярную работу, – сказал Бутч, скользнув рукой по резному

молдингу дверного косяка. – Изумительно.

Крэйг подошел к резному столу и сел на изящный стул, пожалев, что столько съел за

Первой трапезой. Смотря на тонкую работу мастера на потолочном плинтусе и дверях,

шкафчиках, даже на подоконниках, ради всего святого, он обнаружил, что ансамбль

формировал общий органичный узор, который вторил вьюнам на обоях, элегантно и красиво

извиваясь и переплетаясь вокруг ламп и входов/выходов. Покрытый прозрачным лаком, клен,

сосна или что там за дерево было, блестел так, как могла блестеть только качественная

древесина, обработанная рукой мастера.

– Остальные комнаты, должно быть, такие же, – сказал Бутч, выглядывая из кухни. –

Да. Шедевр…

Акс появился с черной вещевой сумкой и рюкзаком.

– Готов на выход…

– Твой отец сам занимался резьбой? – спросил Бутч.

– Да.

– Охренеть. Он точно не был «никем».

– Мы едем?

– Стой, – встрял Крэйг. – Твой отец был столяром? Мой укладывал полы.

– О, да?