Поцелуй Крови

— Стой, бесхвостые крысы первыми добрались до Луны? Ты шутишь. Они не в состоянии определиться, который час, туда-сюда переводят время в разные времена года. И еще чепуха с их здоровьем, мол, съешь это и будешь жить дольше… а нет, ошибка вышла, от этого ты умрешь, поэтому ешь другое. Интернет-тролли. Тупые проповедники и политиканы. И, знаешь, не вынуждай меня упоминать про выбоины. Почему они не разберутся с дорогами?

Запрокинув голову, Марисса рассмеялась.

— Ты даже не сидишь за рулем. Тебя все это не волнует.

Падший ангел пожал плечами, золотые пирсинги и цепи сияли при движении.

— Просто повторяю то, о чем говорят в вечерних новостях.

Марисса покачала головой, улыбаясь. И только она собиралась спросить, чем еще он занимался, не считая того, что он затмевал своей выдающейся личностью дневное солнце, просиживая штаны на диване перед телевизором… но он встретил ее взгляд, и его глаза были невероятно серьезными. Потом, когда он снова обратился к экрану, Марисса осознала, что ангел уловил ее состояние и всячески пытался помочь ей.

— Лэсс, ты хорош, — сказала она тише. — Знаешь это?

— Я более чем просто хорош. Я шикааааааарен, — пропел он. — Значит, я могу записать на тебя дюжину моих календарей?

С любым другим домочадцем она бы списала все на шутку. Но с ним?

— Нет, не можешь. Я даже не знаю, на что это похоже, поэтому мой ответ «нет».

— Ладно, полдюжины, — парировал ангел. — Они всего по пять баксов. Я должен покрыть расходы на печать. Хорошие новости? На фотографа больше не трачусь… я снимаю себя на селфи-палку.

Она опустила ложку с насаженным на нее куриным филе.

— Ты серьезно сделал календарь со своими фотографиями?

— А почему, по-твоему, я тут хожу без штанов?

— Лэсс, правда. Ты сделал двенадцать обнаженных фотографий…

— Ракушка. Я был в ракушке, забыла? Я только закончил снимать у огня для декабря. Я настолько горяч, что камин нервно курил в сторонке.

Марисса окинула взглядом комнату и задрожала, примечая вещи, на которых мог побывать его голый зад перед тем, как оказаться у очага.

— Кто надоумил тебя на это?

Лэсситер закатил глаза.

— Сколько ночей осталось в году? Мне нужно забрать их из фотосалона до тридцать первого декабря.

Она внезапно представила какого-то бедного человека в офисе «ФедЭкс», печатавшего обнаженного донельзя падшего ангела.

Мариссу сотряс такой приступ смеха, что на глазах выступили слезы. Приятные слезы.

И когда она сдалась на волю ангельскому каламбуру, Лэсс просто сидел на диване, смотря серию «Мэлроуз Плэйс» с лукавой, спокойной улыбкой на красивом лице.

Он настоящий ангел, подумала она. Настоящий.

Глава 29

Когда Бутч вышел из потайной двери под главной лестницей особняка, его единственной целью было найти свою супругу.

И ее смех стал одновременно и локатором, и источником высокооктанового облегчения. Она была такой расстроенной, когда очнулась после беспокойного сна, тяготившие ее мысли, казалось, тащились за ней, словно фортепиано. Но он пообещал ей, что найдет что-нибудь на ту женщину, как-нибудь, и он уже был готов отчитаться перед ней.

Пройдя по мозаичному изображению яблоневого дерева в полном цвету, он зашел в бильярдную и…

Лэсситер сидел в развалку на диване, вскинув обе руки.

— Я же все-таки надел штаны. Я был пай-мальчиком.

У Бутча зачесались клыки и дернулась верхняя губа.

— Прощу прощения? И хорошенько подумай, прежде чем объясниться. Ты чертовски близко подошел к границе.

Марисса сделала глоток воды.

— Все вполне невинно.

— Я сделал обнаженный календарь, — начал ангел.

— Он был в «ракушке».

— Все отснято на селфи-палку.

Они перебивали друг друга, и у Бутча возникло внезапное желание заткнуть оба уха, закрыть глаза и запеть «ла-ла-ла».

— Знаете, мне все равно. Мне, правда, лучше ничего не знать.

Про кривляния Лэсситера. У него был талант усложнять все простое и превращать обыкновенное в безумное.

Божий дар.

Спросите у падшего ангела. Так он и ответит.

— Ты оставишь нас на минуту? — спросил Бутч, подойдя к Мариссе и поцеловав ее в лоб. Боже, ее чудесный запах наполнил его нос, и, вау, ее слаксы и блузка были похожи на бальное платье. — Я должен поговорить со своей девочкой.

— Ага, черта с два, я смотрю «Мэлроуз».

— Ангел, это не просьба.

— Что-то случилось? — спросила Марисса, вытирая губы дамасской салфеткой. — Кого-то ранили в учебном центре?

Он выдвинул стул и сел рядом с ней.

— Лэсс, ты уходишь.

— С хрена ли.

Поморщившись, Бутч еле как выдавил из себя предложение:

— Ты можешь устроиться на диване в Яме.

— Когда вы вернетесь, то заставите меня переключить канал?

— Ты уйдешь сейчас, если я скажу «нет»?

— Ты говоришь «нет» сейчас?

Ради всего святого, Лэсситер мастерски играл в теннис словами и вопросами, хоть до рассвета… или пока одна из сторон не свалится от истощения и обезвоживания.

— Да, я говорю «нет».

— Погоди, что это значит, я могу смотреть «Мэлроуз» или нет? Двойное отрицание сбивает с то…

— Господи Иисусе, ты уйдешь или нет…

— Сколько раз повторять, это не мое имя, — бормотал Лэсситер, поднимаясь на ноги.