Поцелуй, Карло!

– Единственным доказательством для банка будут твои прошлые спектакли. А эти отчеты показывают: максимум, на что театр способен, – это время от времени покрывать текущие расходы.

Для Каллы достаточно было услышать, каким тоном ее кузен произнес это, чтобы понять: он больше не собирается ей помогать.

– Ну что же, спасибо, что уделил внимание и все просмотрел.

– Я не возьму с тебя денег за консультацию.

– Ну что ты, я заплачу.

Калла встала и взяла свою коробку.

– Мне бы не хотелось, чтобы это вызвало размолвку между нами.

– Не вызовет.

– Я рад.

Калла обернулась в дверях:

– Знаешь, Джо, и все-таки ты мог бы кое-что сделать, чтобы помочь мне. И это не имеет отношения к бухгалтерии.

– Конечно.

– Приходи как-нибудь на спектакль. Ты ведь ни разу не был у нас.

– Я так занят. Ты же знаешь. У меня жена. Детишки. Работа.

– Мой отец столько лет был клиентом твоего отца, и я уверена, папа всегда вовремя платил по счетам.

– Да.

– А твой отец не пропускал ни одного спектакля. Понимаешь, я не могу принять твой совет как непреложную истину, потому что он – плод невежества. Если бы твой отец сказал мне, что надо повесить на театр амбарный замок, я бы, может, и подумала об этом. Но твой бесплатный совет? Как говорится, за что заплачено, то и получено.

Калла поспешно вышла за дверь, чтобы Джо не увидел, как ее глаза наполнились слезами. Она негодовала на себя и сгорала со стыда, что не сумела предвидеть, чем дело кончится.

Фрэнк ждал ее на тротуаре неподалеку от конторы Калабрезе. Он оттирал носовым платком пятнышко на капоте, когда Калла сбежала по лестнице.

– Что стряслось? – спросил Фрэнк, открывая перед ней дверцу автомобиля.

– Он сказал, что я должна закрыть театр.

– Прямо так и сказал?

– Он не поможет мне с банками. – Калла уронила голову на руки. – Заем, говорит, получить невозможно. А я-то думала, что после войны дают уже какие угодно кредиты, даже для небольшого дела.

– Как насчет ланча?

– Я не голодна.

– Что мне сделать, чтобы ты улыбнулась?

– Ты знаком с Джей Пи Морганом?[48]

Фрэнк взял Каллу за руку и повел к крыльцу дома на две семьи на Конститьюшн-стрит. Фрэнкова часть двора была опрятна. Пара простых стульев с прямыми спинками караулила дверь по обе стороны. На соседской половине дверь подпирали бейсбольная бита, перчатка и мяч, под окном валялся самодельный кукольный домик, а клочковатая трава во дворе была втоптана в грязь.

– Рядом живет моя сестра. Четверо детишек и пятый на подходе.

Калла оглядела гостиную, если эту комнату можно было так назвать. Кофейный столик завален документами, стопка бумаг и чашка кофе прижимали к столу листок с написанным от руки словом «ЦЕНЫ». В углу примостились тренога, набор геодезиста, уровень, дождемер. К стене была приколота карта Филадельфии, где все трубопроводные магистрали изображались в виде сетки, которую Калла даже не знала с чем сравнить. Она прохаживалась по комнате, заложив руки за спину, словно гуляла по музейному залу. Калла питала слабость к экспертам, мастерам своего дела, испытывала горячее уважение к тем, кто глубоко разбирался в предмете. Человек, страстно любящий свое занятие, бесконечно пленял ее, и неважно, в какой области он трудился.

– Если трубу прорвет, скажем, в Уортоне, я без ошибки смогу назвать стык, – похвастался Фрэнк, протягивая ей бокал красного вина.

– Спасибо.

– Улицу твоего друга Ники доделают в кратчайшие сроки, – сообщил Фрэнк, указывая на Монтроуз-стрит, изображенную на карте в виде длинной и узкой синей полоски, похожей на лапшу лингуини.

– Я ему передам.

– Иди сюда, – поманил он ее в нишу в глубине гостиной и показал на диванчик, обитый коричневым вельветом с белой окантовкой, – присядь.

Калла узнала телевизор – тот самый, из воскресных рекламных листков, красовавшийся в витрине «Уонамейкера». Он назывался «Филко» и представлял собой квадратный экранчик молочно-зеленого стекла, помещенный в ореховую тумбу. По обе стороны экрана находились две панели, обтянутые золотисто-коричневой сетчатой тканью. Длинный тонкий серебряный стерженек, напоминающий дирижерскую палочку, торчал под углом к телевизору, нацеливаясь прямо на входную дверь.

– Это антенна. Ее приходится настраивать, чтобы улучшить картинку. – Он указал на панели: – А это колонки для звука.

– Он совсем как мебель.

Калла обхватила колени руками и подалась вперед, а Фрэнк сел на пол и открыл небольшую панель с тремя дисками, кнопкой «вкл. – выкл.», кнопкой контраста и кнопкой яркости с нарисованной стрелкой.

– Эти кнопки контролируют качество изображения.

– Так чего мы ждем? Давай, развлекай меня, – подзадорила Калла, и Фрэнк включил телевизор.

По экрану побежали черно-белые полосы. Они расширялись, вибрировали, а потом превращались в зигзаги, похожие на узор на свитере.

– Погоди, сейчас появится.

В считаные секунды на экране возникла движущаяся картинка – машина, едущая по пустой сельской дороге.

– Это коммерческий канал, реклама перед шоу. А за то, что ты это видишь, платит Форд.

– Зачем?

Фрэнк пожал плечами:

– Вот так люди посмотрят-посмотрят да и купят машину.

– Просто возьмут и купят?