Поцелуй Иуды

Тогда бы она позволила ему всё. Тогда… А сейчас? Сейчас в её глазах отражается пламя зажжённой свечи, делая их ведьмовскими. В теле сквозит заметное напряжение. Движения осторожные, слова редкие, многократно обдуманные. Она чувствовала это внимание и опасалась его. И это заводило покруче провокационного кружевного белья, круче кожаной плётки в длинных тонких пальчиках. Потому что не было игрой. Всё настоящее. Её страх, волнение, сомнение, смешанные с откровенным вызовом. Магницкий коротко улыбнулся, цепляясь за эту мысль: ведь не близости боится, нет. Она боится того, что поддастся. Более сильному, более уверенному. Поддастся вожаку. Ведь привыкла держать хвост по ветру. Не прогибаться, ни от кого не зависеть. Даже мысли подобной не допускала. Именно это он безошибочно улавливал в образе молоденького следователя: неприступная. Она выбирала – не её.

Теперь ситуация изменилась. Образ жизни накладывает отпечаток. Услужливость, показательная вежливость, ведь она имела дело с капризными клиентами. Видимо, именно тогда и появился этот её парень. В мозгах Магницкий по новому кругу прокручивал информацию из весьма скромного и явно недоработанного досье. Ничего общего. Она не могла выбрать его. Ни одной точки соприкосновений. Гуляка, прожигатель жизни, бабник. Нигде не работает, ничем не занимается, но при этом деньги у парня водятся. Ни учёбы, ни внятных увлечений. Гуляет, бухает, трахает чужих баб. На лето запланировала свадьба с дорогой сучкой. Дочкой одного из министерских. Пожалуй, будь у Магницкого больше терпения и времени, он бы сам занялся поганцем. Но не мог больше ждать и задыхался в неведении, в нескромном желании проникнуть в жизнь Ани, в её голову. А вот сейчас он хотел ещё и её тело. Хотел, чтобы подчинилась и доверилась. «Чёрт… и звучит-то как!» – как в программке одного из закрытых клубов по интересам. «Подчинилась и доверилась»… Пожалуй, сейчас Магницкий дорого бы отдал за возможность быть ближе. От грешных мыслей потяжелело в штанах. Пришлось сменить позу, чтобы ничего не стесняло. Анита зло клацнула зубами. Будто читала все его желания. Или, может, он позволил их прочесть?

Старуха всё не замолкала. Сейчас это откровенно бесило. «Запереть бы её где-нибудь в сарае» – эхом прокатилась по сознанию подлая мыслишка. «Интересно даже, сможет ли он с Анитой договориться, если ничто не будет отвлекать? И в какой момент его вдруг заинтересовал исключительно секс с ней… об этом тоже стоит поразмыслить. Или секс не больше, чем побочка в их непростых отношениях?»

Диалог с самим собой вконец раздолбал нервы и Магницкий выровнялся за столом, устроил перед собой сомкнутые в замок руки. В один миг из измученного дорогой гостя он превратился в подавляющего окружающих диктатора. Старуха тут же притихла, Анита бросила взгляд исподлобья и поджала губы.

– Пожалуй, уже поздно. – попыталась она смягчить ситуацию и умоляюще посмотрела на хозяйку.

Магницкий с плохо подавляемым стоном подумал о том, что хотел бы когда-нибудь поймать такой же её взгляд на себе. Не позволяя этой его мысли толком приобрести возбуждающий окрас, старушка принялась суетиться, отвлекая внимание на себя.

В крохотном домишке особо и расположиться было негде. Ещё входя, можно было заметить, что в передней стояла старинная полуторка, платяной шкаф, да старинный сундук с «добром». По всему выходило, что им с Ани оставалось только место на печи. Поленья в ней давно перестали потрескивать и сейчас лишь тлели. От кирпичной кладки ощутимо пульсировало тепло.

В подтверждение этих мыслей хозяйка тут же засуетилась вокруг печи, путано разъясняя, что детей ей бог не дал и повода расширяться не случилось… Попутно заверяла, что лучшего места, чем печь, и искать не стоит. Она выдала постельное бельё в очаровательный цветочек, из сундука достала две расшитые пуховые подушки и, пожелав спокойной ночи, уединилась в передней, благоразумно задвинув щеколду на двери. Свет в хозяйской комнате погас ровно через минуту.

Ани торопливо сняла ботинки и забралась на печь. На Магницкого лишь зыркнула, не удостоив никакими комментариями. А вот ему отчего-то сделалось весело. Миша заинтересованно выгнул брови и приблизился, для начала на печку лишь облокотившись.

– Удобно? – игриво поинтересовался он. Интимный полушёпот заставил Ани кисло скривиться.

Явно нехотя она повернула голову в его сторону и возмущённо вздохнула.

– Чего тебе, Магницкий?

– А меня Михаил зовут. – неторопливо обведя языком нижнюю губу, напомнил он. – Можно Миша.

Ани хмыкнула.

– Анита. Очень приятно. – отозвалась она и поёрзала, устраиваясь.

Магницкому хотелось верить, будто происходит это оттого, что под его взглядом та чувствует себя неловко, но по выражению лица понять что-либо оказалось делом непростым. Он расставил локти на печи шире и устроил на них подбородок, озорно поглядывая.