Поцелуй Фемиды

Едва секретарь суда произнесла первую ритуальную фразу «встать, суд идет», как у входа в зал послышался шум, перешедший в громкую перепалку. Мужчина, которого охранники приняли за бомжа, настойчиво пытался проникнуть в зал, где шло заседание. Чусов отложил документы, снял очки — у него была дальнозоркость — и вгляделся в нарушителя спокойствия.

— Позвольте ему пройти! — бас судьи перекрыл гам, поднявшийся в зале. — Никто не может отказать гражданину в праве занять свое место на скамье подсудимых.

Александр Белов шагал по проходу между креслами в абсолютной, космической тишине. И лишь после того, как охранник закрыл за ним железную дверь клетки, зал в едином порыве разразился овациями. С той самой минуты аплодисменты стали неотъемлемой частью его жизни…

XLIX

Месяц спустя Белов получил приглашение в Кремль на совещание, посвященное отношениям власти и капитала. Само собой разумеется, на деле речь шла лишь о демонстрации лояльности со стороны олигархов, а не о дискуссии с ними, которая даже не подразумевалась… Это Александр понимал прекрасно: в Кремле должны были встретиться и обменяться фальшивыми улыбками государство и крупный бизнес, не более того. Но для него это приглашение было чей-то вроде политической реабилитации. Опала закончилась, он снова был на коне…

Главным номером кремлевской программы ша пресс-конференция, в ходе которой президент Батин в режиме нон-стоп отвечал на каверзные вопросы журналистов о перспективах развития бизнеса в России и личном его отношении «делу Белова».

Как всегда, он показал себя зрелым мастером словесных баталий и не раз срывал аплодисменты зала. Ассистировавший ему сотрудник администрации Иван Жуков по очереди предоставлял его российским и зарубежным корреспондентом.

Международная общественность не раз дала понять, что внимательно следит за ходом процесса, — говорил с сильнейшим акцентом молоденький англичанин. — Не кажется ли вам, о Россия больше потеряет в результате снижения инвестиционного рейтинга и бегства капитала за границу, чем приобретет в результате позорной национализации «Красносибмета»? Журналист еще не закончил говорить, а на губах президента уже заиграла ироническая улыбка. Батин красиво выдержал паузу и хмыкал.

— Извините, вопрос не по адресу, — сказал он очаровательно скрипучим голосом. — Государство не должно вмешиваться в споры хозяйствующих субъектов. Это наша принципиальная позиция. Кроме того, даже будучи президентом, я: не вправе навязывать свое мнение суду, я никогда не сомневался в справедливости предстоящего судебного решения. Российское правосудие в лице назначенного мной Андрея Ивановича Чусова оказалось на высоте! Вы же не станете утверждать после завершения этого процесса, что у нас существует проблема теневой юстиции. Не станете? — с нажимом спросил он, глядя в глаза покрасневшему от смущения журналисту. — Вижу, что не станете. Потому что с юстицией в России дела обстоят не хуже, чем на вашем хваленом Западе вкупе с Америкой!

Российская часть аудитории одобрительно зашелестела блокнотами: куда этому мальчонке до нашего Всеволода Всеволодовича! Иван Жуков пробежал взглядом по залу, показал «Паркером» на знаменитую Троегудову и кивнул ей: дескать, можете говорить. Все притихли в ожидании сенсации. Взаимные отношения главы государства и, по его же определению, «ведьмы пера» Троегудовой напоминали информационную войну певца Куркурова с газетчицей из Ростова Ритой Артаньян. Счет на сегодняшний день был равный и в первом, и втором случае. Что-то будет? Тем более, что сегодня Троегудова, как назло, была в розовом жакете.

— Вас не смущает, — голос ее звучал уверенно и даже нагло, — что, приняв курс на укрепление вертикали власти, иными словами, на реализацию бюрократической модели государства, вы тем самым ограничиваете развитие свободных рыночных отношений и лишаете инициативы талантливых предпринимателей? Но при этом хотели бы видеть в них патриотов… — добавила она невыносимо ядовитым тоном.

Путин не дрогнул, однако всякий намек на улыбку исчез с его лица, ставшего в одно мгновение похожим на римские скульптурные портреты Октавиана Августа.

А давайте спросим самого Александра Николаевича, — ловко перевел он стрелку на сидевшего между старушкой Лоу и Лайзой Донахью Белова. — Патриотично ли такого человека, как он, лишать инициативы с пользой для страны? Я правильно понял ваш вопрос? — он убедился, что стрела его иронии попала точно в розовую грудь Троегудовой, потому что она вдохнула воздух и забыла его выдохнуть от возмущения, и поощрительно кивнул Белову.