Поцелуй феи

— А как ты себя можешь защитить? — заинтересовался Рун. — Какой магией? Проклятьями?

— Ах, Рун, ну я же говорила уже тебе как будто. Что магия творится по наитью. У фей. Её можно тренировать и обучаться конкретным чудесам. Но не в защите от злодеев. Это ведь злая магия, её феям неприятно учить и тренировать. Когда я испугаюсь, то что-нибудь и сотворю. А что, сама не ведаю, почувствую лишь в миг испуга. Я слышала, одна из фей наложила временную слепоту на человека, который причинить ей зло пытался. Другая в момент опасности призвала каменного голема. Я сейчас достаточно могущественна, чтобы тоже что-то подобное сотворить. И потом, на мне защитные чары, кажется проклятье их не снимает, когда я с магией. Они очень мощные, ни клинком ни стрелой меня не ранить, огнём не обжечь. Они не спасут от пленения, от пут, от…  боли при побоях. Но от оружия защитят всегда.

— А что такое голем?

— Ну, статуя ожившая. Каменный человек. Или нечто похожее. Из камня существо. Бездушное, но не злое. Зло от чёрной души исходит, в бездушных нету зла, им просто всё равно, что зло творить, что доброе. Когда они призваны феей и защищают её, они не будут без нужды жестокости учинять. Но и милосердия к врагам в них искать не стоит.

— Ого! — подивился Рун. — Каменный человек. Его же, получается, ни мечом ни копьём не возьмёшь. Он наверное способен один целые армии побеждать.

— Рун, такая магия недолговечна, — поведала Лала. — Та фея, что призвала его, могла это сделать всего на пол минутки. Она спаслась только потому, что нападавших было мало и они испугались Несколько пало от его каменных кулаков, остальные в панике разбежались. Но она опустошена была, когда его призвала. Против армии голем бесполезен.

— Я не думаю, Лала, что кто-то здесь хочет тебе зло причинять. Но может пьяный или взбудораженный сильно, нетерпеливый до чудес, начнёт ломиться. Этого боюсь, — озабоченно сказал Рун. — Особенно, что это будет кто-то из знати безземельной, не рыцарь, а наёмник там какой, иль может городской любитель вин спесивый. Не всяк посмеет знатному перечить. А они порой считают, им всё дозволено.

— У вас и так бывает? — грустно спросила Лала.

— Так может быть. Наверное. Если не повезёт.

Лала призадумалась.

— Рун, уж коли соберётся знать в деревне, наверняка и те, что благородны душой, тут будут, и кто трезв. Они и остановят негодяя. Не бойся. Ты слишком беспокоишься за меня. Не надо. Всё будет хорошо.

— Наверно так, — вздохнул он.

Лала хитро улыбнулась:

— Ну или ты можешь разрешить мне колдовать. Немножечко. Без штрафа, Рун. Тогда нужды не будет уходить. И сможешь обнимать меня сегодня. Так и быть. Иль за руку держать, если захочешь.

— А что за колдовство?

— Ты вроде говорил, у вас есть козочка.

— Да, есть, — кивнул Рун.

— Ну вот, веди её сюда, я попрошу её стать на сегодня моим глашатаем. Если у неё не скверный характер, она не откажет ни за что.

— Она ласковая.

— Ну вот и славно. Пусть ходит по дворам и всем рассказывает. Про всё, о чём нам надо.

У Руна глаза аж заблестели.

— Ого! — подивился он восторженно. — Лала, народ попадет! Все очумеют просто! У нас такого не было ещё. Чтоб козы говорили.

— Это очень хорошо, Рун. Тогда и чудо им явлю. Порадую. И расскажу что надо. И заодно от дома отвлеку. Все будут лишь за ней ходить, и про меня на время позабудут.

— Ну, я согласен. Это необходимость. Крайняя.

— Так хочется меня пообнимать? — весело спросила Лала.

— Ужасно хочется. И за руку держать. Но только при бабуле неудобно. Краснеть стану, когда зайдёт.

— Рун, ты мне будешь нравиться и красным, — улыбнулась Лала.

Она придвинулась к нему, припала к груди и вздохнула счастливо.

— Ну вот и просветлело на душе. И страх ушёл. Почти. Рун, феям всё же надо колдовать. Без этого немножечко тоскливо.

— Лала, — проговорил Рун с сожалением. — Нельзя тебе часто колдовать при мне. Магия уже раз уходила. А значит и ещё может уйти. Я чувствую, что может. Влияет она на меня. Очаровывает сильно. К тому же уговор есть уговор. Когда б я согласился на отмену, я бы утратил честь. Никак нельзя. Итак колдуешь помаленьку временами. Заметь, без штрафов.

— Несчастная я девушка, — деланно расстроилась Лала. — Жестокосердный мне попался кавалер.

— Вообще-то я жених.

— Тем более. Несчастная я фея.

— Поэтому так светишься от счастья?

Лала не ответила, лишь вздохнула с улыбкой.

— Рун, — сказала она вдруг тихо.

— Что, Лала?

— Я тебя люблю.

В её словах было много-много искренности и тепла.

— Да знаю, — добродушно промолвил Рун. — И я тебя.

— Нет, не знаешь. Сейчас в сердечке аж бушует. От чувств к тебе. Ты мой лучший друг. Ещё никто наверное мне не был столь близок.

— Ну дак, — усмехнулся Рун. — Когда мы прижимаемся к друг другу. Я тоже не был близок так ни с кем. Что аж просвета нету меж телами. Сближаешься с тем, кто так рядом, хочешь ты того или нет.

— Наверное, Рун. Только это всё не важно. В чём причины. Когда подобное чувствуешь.

— Пожалуй, — согласился он.

— Рун.

— Что, Лала?