Поцелуй феи

— Рун, столько выводов ты сделал обо мне. Лишь потому, что я растеряна была, узнав, что под проклятьем, и грустила. Друг ободрил бы, оказал поддержку, а ты удар наносишь в спину. Добить пытаешься как будто.

— Лала, я был готов тебя в объятиях сжимать хоть целый день. И ободрить словами добрыми хотелось. В момент печали всем нам нужен друг. Но я в твою печаль был тебе не нужен. И что тут говорить ещё. Не нужен и не нужен, мне не привыкать, меня устраивает. Жаль лишь, что с магией теперь у нас проблемы будут.

— Друг сам приходит утешать, не ожидая просьбы утешенья, — слёзы у неё лились и лились.

— Ну, может это я плохой друг. Не спорю, — согласился Рун. — Не зря же у меня нет друзей. Тогда зачем и переживать, Лала. Прости уж меня, да давай в путь отправляться. Быстрее дойдём, быстрее от меня избавишься. Три дня всего. И всё. Мучения твои закончатся.

Рун подошёл к ней:

— Ну же, Лала. Я не тот, из-за кого стоит проливать слёзы, — мягко сказал он. — Правда ведь? Пойдём. Может я тебе и не друг, но я очень хочу тебе помочь. Разве этого мало?

Лала подняла голову и пристально посмотрела несчастными глазками ему в глаза. По щекам её катились слёзы. Она смотрела и смотрела. Вдруг поднялась и обняла его крепко-крепко, так и продолжая реветь.

— Лала…  — растерянно произнёс Рун, чувствуя, как в груди всё горит огнём. И тоже обхватил её руками. Она вдруг часто-часто задышала.

— Не…  не отпускай меня…  Рун…  А то…  упаду.

— Не отпущу, Лала, теперь не отпущу, — тихо пообещал Рун.

Постепенно её дыхание стало замедляться, выравниваясь.

— Что…  не ожидал, Рун? — с болью и успокоением в голоске проговорила она. — Это тебе ещё одно чудо. От феи объятий. Рун, в следующий раз, когда тебе покажется, что ты мне не дорог или не нужен, или ты обидишься на меня за что-то, просто подойди и обними. И погляди, что будет. Запомни это. И вообще, всякий раз, когда тебе захочется обнять, просто подойти и обними. Сколько можно сторониться меня, Рун? Мне же тоже обидно.

— Не знаю, что со мной, Лала, — виновато покачал головой Рун. — Мне кажется, я от тебя схожу с ума.

— Ну, может так и есть, Рун. Возможно, моё проклятье не даёт любви ко мне проникнуть в твоё сердце, но она всё равно пылает где-то там у тебя глубоко внутри, пытаясь прорваться наружу. Из-за чего порой чувства слегка затуманивают твой рассудок. Я точно знаю, что ты давно уж должен меня полюбить, Рун. Иного быть не может.

— Я тоже думаю, что иного быть не может, — молвил Рун. — Лала, мне нравится обнимать тебя, но это же и сильно сбивает с толку. Я каждый раз не понимаю, и не пойму наверно никогда, что для тебя мои объятья.

— Послушай, Рун. Я могу получать магию и счастье от объятий любого, кому не безразлична. Но это вовсе не значит, что мне безразлично, кого обнимать. Даже с самого начала, с первого объятья, ты был для меня особенным. Потому что был тем, кто поймал меня. Поймать фею это дар судьбы. Я была дарована судьбой тебе. Не знаю, как у вас, а у нас в волшебном мире такие вещи…  считаются очень значимыми. А ещё ты меня отпустил. Это был твой дар мне. Он тоже связал нас. Теперь же ты мой друг. Я так привыкла к тебе, Рун. Верь мне. А когда твоя вера в очередной раз пошатнётся, просто обними меня. И когда твоя вера в меня крепка, тоже обнимай меня. Мне это надо всегда-всегда.

— Как бы мне это не стало надо всегда-всегда, — со вздохом посетовал Рун негромко. — Например, сегодня мне это очень-очень надо, Лала.

Он посмотрел ей в глаза как-то особенно искренне, словно открывая душу.

— Хорошо, — счастливо рассмеялась Лала.

В этот день они тоже никуда не пошли.

* * *

Утро задалось пасмурное, солнце почти не показывалось из-за облаков, но Рун этого даже не заметил. Рядом с ним появилось другое солнышко. Лала превратилась в само воплощение счастья. Встала сияющей, и так и оставалась. Улыбалась всё время, напевала негромко что-то, поглядывала временами на него. Рун не выдержал, подошёл к ней и обнял. Лала засмеялась:

— Что, Рун, дня и ночи не хватило?

— Что-то не хватило, — посетовал он беззлобно. — Прости, Лала, долго не буду обнимать, идти нам надо, два дня уже потеряно.

— Плохие были дни?

— Прошлый был чудесный, — тепло признался Рун.

— Давай ещё денёчек, — предложила Лала, улыбаясь. — Будешь потом вспоминать это время, как расстанемся.

— Никак нельзя, Лала. Давно ушёл. Дома бабуля будет думать, вдруг меня волки съели. Мне счастье тут, а ей там переживания.

— А если я птичку попрошу, она слетает, пропоёт твой бабушке, что ты жив здоров?

— Лала, я против лишней жертвы ничего не имею, — усмехнулся Рун. — Только боюсь, бабуля с ума сойдёт, если ей птичка по человечески станет петь.

— Что, хочешь уже моих жертв, да? — просияла Лала. — Говорила я, что так будет, Рун. А ты, наивный, не верил.

— Я всего хочу с тобой. Ты вот спала, а я на тебя смотрел, и уж чувствую, самому хочется жертв тебе наприносить. Кто бы мне сказал ещё пару недель назад, что такое со мной будет, посмеялся бы только.

Лала покраснела и посмотрела на него серьёзно.

— Нельзя, Рун, тебе меня целовать.