Поцелуй богов

— Что, черт возьми, происходит? У нас половина четвертого.

Ли махнула Хеймду. Тот кивнул и снова подолбил свою маленькую коробочку.

— Как здорово, что мы скоро увидимся. Не могу дождаться! Да, не очень, но бывало и хуже. — Она рассмеялась. — Ну, чао. До встречи.

— Ли, я ничего не понимаю. Как Сту отнесся к тому, что ты не явилась на репетицию? — В прошлом актер-любитель, Джон искренне полагал, что представление не может прерваться, даже если вся труппа и все зрители внезапно впадут в кому. А прогул репетиции — не что иное, как восьмой смертный грех, не включенный в список только потому, что слишком ужасен, чтобы высекать его на камне.

— Сту должен радоваться тому, что получил. Кого интересует — рад он, расстроен или сосет гиббона-сифилитика? Им есть чем заняться. Пусть дышат, учат друг друга и рассказывают анекдоты.

— Ладно, дорогуша. — Хеймд встал. — Я, пожалуй, тронусь. Первая порция прибывает через полчаса. Привезу их прямо сюда.

Телефон снова зазвонил.

— Хай! Привет. — Голос Ли приутих на три ступени и понизился на октаву. — Да, он мне говорил. Здорово. Успехов. Пока нет. Уверена. Передаю. Дорогой, это тебя Айсис. — Она изобразила улыбку.

— Айсис, привет.

— Спасибо, что вчера пришел.

— Не за что. Было забавно.

— Не было. Съемка тебе показалась тягомотной, наивной и скучной.

— Ну если чуть-чуть. А песня звучит хорошо.

— Слушай, хочешь сегодня пообедать?

— Пока не знаю. Давай я тебе перезвоню.

— Хеймд! — крикнула Ли вслед шоферу. — Можете устроить Джону другой номер? Нам нужна эта линия.

— Извини, — проговорил Джон.

Первый из американцев прибыл ровно через час. Потеющий приземистый мужчина в мятом хаки с жесткой щеточкой усов.

— Ли, только ради тебя. Иначе ни за что бы не полетел. Я первый?

— Я так рада, Т. П. — Ли метнулась через комнату и обняла вошедшего. — У нас тут проблема.

— Нет ничего такого, что бы мы не уладили. Абсолютно ничего. Где мне можно подключиться к телефонной розетке? И еще кофе! До смерти хочу кофе.

— Подключайся где хочешь. Займи кабинет Джона. Это дальше по коридору.

— Здравствуйте, я Джон, — представился Джон.

— Ах да, это Джон — поэт.

— Рад познакомиться. Ну хорошо, Ли. Мне надо сделать несколько звоночков. Сама понимаешь: я тут, а колесики вертятся. — Он, пыхтя, потянулся по коридору к кабинету, крича на ходу, чтобы не забыли про кофе.

— Я сварю, — предложил Джон. — С молоком или с сахаром?

— Без кофеина. Без калорий. Послаще и пожиже.

— Т. П. — самый лучший на свете газетчик, — объяснила Ли.

— Твой агент?

— Нет, в свободном полете. Специалист по кризисам.

— Но у нас нет никакого кризиса.

— Вот я и хочу, чтобы его не образовалось. Ладно, я знаю, что делаю. Так что не путайся под ногами. Иди наверх, послушай свою запись.

Американцы продолжали то и дело прибывать по одному и по двое — появлялись на сцене, как второстепенные персонажи в комедии ситуаций: хлопали дверью и выкрикивали в комнату риторические вопросы. Ли с каждым здоровалась и обнималась. Менеджеры, агенты, учителя дикции, учителя пластики, массажистка, гасители критики, технические директора, содиректора и повар. Ко времени чаепития дом превратился в нечто среднее между клубом профессиональной братии и штаб-квартирой избирательной кампании. Все розетки опутывали провода модемов и ноутбуков. Постоянно раздавался лепет мобильных телефонов. В спальнях собирались группки, возникали спонтанные совещания. Из кухни по коридорам не прекращалась поставка закусок.

— Эй, кто-нибудь обещал эксклюзив по поводу гардероба Ли женским иллюстрашкам от восемнадцати до тридцати пяти?

— Что с приемом всяких знаменитостей?

— После публикации и передачи на ТВ. Но не здесь — обоснуемся в гостинице.

— Прекрасно.

— Постойте, а как быть с любовью?

— Подпусти туману: мол, одинокая, но счастливая.

— Заметано. Кстати, слышали, Джордж в городе? Может, организовать слушок: фотографию у ресторана или где-нибудь еще?

— Не знаю. Его развод еще тянется?

— Фотография в выходные пробомбила многие издания. Он замазан. Ему от этого будет куда больше выгоды, чем нам.

— Ладно, кто-нибудь добыл королевскую особу?

— Работаем. Времени чертовски мало. Эй, у кого-ни-будь есть на примете принц, чьи ноги достают до ковра, когда он сидит? Запросите Францию, Голландию, Германию.

— А разве во Франции есть принцы?

— Если мне нужно, будут.

Ли провела день в кровати — принимала американцев по одному и парами. Ее гладили, умасливали, массировали. И в кругу своей читающей с экранов, похлопывающей по щекам и пожимавшей плечами гвардии соотечественников значительно улучшила моральный настрой. Повеселела, улыбалась, важничала и выслушивала потоки комплиментов и уверений. Кто-то прицепил к кровати крохотный американский флаг.

Джон слонялся по дому, то и дело извинялся и постоянно кому-то попадался под ноги. На кухне двое толстых американцев заглубились в холодильник и рылись в поисках правильного сорта содовой — содовой вообще без ничего.

— Так о чем эта пьеса?

— Пьеса? Что б я знал. Театральная муть — никого не трогает.