Поцелуй богов

— Да, Морис. Нет, страна долбаная. Их сыр пахнет мандой, а манда благоухает розами. Да, только что это понял. Как там с моими деньгами?

Джон наблюдал, как показывалась над водой и исчезала аккуратная промежность плывшей по-лягушачьи Ли. Остальная ее почта осталась разбросанной рядом со стулом. Он взял листок разлинованной школьной бумаги.

«Дорогая мисс Монтана, я вас люблю. Я видела все, что вы сыграли. Наверное, вы получаете много подобных писем, но я в самом деле хочу походить на вас. Мне семнадцать лет, и сейчас я лежу в больнице. У меня рак и выпали все волосы. Я попросила себе парик, такой, как ваша прическа. Я чувствую, как вы сражаетесь с моей опухолью. Уже поздно, завтра у меня повторная операция. Знаю, все будет хорошо, потому что вы со мной. Я вас люблю и чувствую, что вы меня тоже любите».

Подписано «Сьюзен».

Ниже другой рукой проставлены буквы ОФ и начертана птичка.

Джон взял другое письмо, напечатанное на допотопной пишущей машинке. Буквы «О», «Р» и точки продырявили тонкую бумагу.

«Дорогая мисс Монтана! Твоя книга прекрасна! Я купил ее в магазине. Ты настоящая задница — я это в хорошем смысле слова. Но в Голливуде у тебя вряд ли со многими выходит — они там все пидоры-спидоносцы. А я так понимаю, тебе это нравится. По твоей внешности — тебе бы хороший американский хрен. Я мужчина. И у нас, как говорится, получилась бы отличная спевка. Мне двадцать шесть лет, рост шесть футов два дюйма, служил в армии, постоянно работаю. Размер груди — 50, накачанные бицепсы — 26, шея — 20. То, что тебя интересует больше всего: на взводе 13,5, а так — 7, чистейшее американское мясцо. Я брею волосы по всему телу и гладкий от яиц до бровей. Обычное дело со мной: я тебя приглашаю, хотим пойти перекусить стейком в каком-нибудь замысловатом местечке. Но ты говоришь: „Почему бы не поесть здесь?“ Хватаешься за моего старикана. Мы валимся на кожаный диван, и ты ешь его, пока совсем не задохнешься. А потом мы открываем пиво, закусываем картофельными чипсами и смотрим порнуху. Ты спрашиваешь: „А ты бы так мог?“ — и я отвечаю: „Конечно“ — и затрахиваю тебя до полусмерти, потому что ты этого хочешь. Затем целую и говорю „спокойной ночи“, ты ведь не привыкла, чтобы с тобой обращались, как с леди. В предвкушении свидания, Энди Мисков, из моряков (Почетная демобилизация). 1356, Нейл Армстронг-роуд, Кулидж, Индиана, 4580. Телефон: 234-78-50 (спросить Энди, пульверизаторщика). Постскриптум: в резинке нет никакой необходимости, потому что я на самом деле чистый и никогда не пялился с мужиками в задницу».

Опять ОФ и галочка внизу.

И еще третье.

«Сука, величайшая из шлюх, etc. Думаешь, можешь резвиться, смеяться над Господом и заниматься сексом прямо на улицах (плакаты, ТВ, эфир и т. п.)? Но будешь вечно отвечать в аду и т. д. Ты, жидовские банкиры, и политики, и Имран Хусейн, и все врачи и т. д. Я стану орудием мести. Бог вырежет тебе утробу ножом и моей рукой швырнет в собачье дерьмо, так что ты не родишь никакую мразь, а сама подохнешь. Сука. Шлюха нечистой грязи. Я встретил тебя 12 июня в 11 часов на Голливудском бульваре у дома 436. Шел за тобой и знаю, где ты обитаешь во грехе. Меня никто не заметил, поскольку Господь укрыл меня крылом, но я тебя видел. Следую за тобой. И зрю по сю пору».

— Фанаты. Правда, мило? — Ли принялась растираться полотенцем.

— Извини. Ты не сердишься, что я прочитал?

— Нисколько. Таких много. Большинство мне не пересылают, разбирается моя канцелярия. Направляют только те, с которыми, полагают, я должна познакомиться. Или смешные.

— А вот это по-настоящему страшное.

— Того, кто хочет выпотрошить меня поганым ножом? Он пишет постоянно, а мы передаем его послания полиции.

— И тебя все это не угнетает?

— Временами. Но я с этим сжилась. Ко всему привыкаешь.

— Но они ненормальные. Сексуальные фантазеры. Девочка считает, что ты избавишь ее от рака.

— Н-да… что ж, может быть, смогу…

— Ли!

— Ты прав. Больные и ненормальные. Страшно. И их тысячи. А я одна кинозвезда. Вспомни о Голливуде. Подумай, что ежедневно представляет собой калифорнийская почта. Тысячи и тысячи жестоких угроз, заумных фантазий, просьбы, мольбы, откровения. Каждый день целый том откровений — с иллюстрациями: картинками, уродливыми фотографиями, шариковыми членами во рту, кинжалами, мясницкими ножами, иголками, полароидными снимками тел. И люди, которые все это засовывают в конверты, заклеивают, штемпелюют и рассылают. Моему секретарю приходится надевать бронежилет и пользоваться перчатками, когда он разбирает корреспонденцию. Мир захлестнул психоз. Вмешательство в дела почты — федеральное преступление, а превращение почты в клоаку — преступление против личности.

— А ты не чувствуешь себя ответственной?

— За что, Джон? В чем моя вина? — Ли взяла письмо с угрозами. — Жертва издевается над ловчим? Ну конечно.

— Нет. Я имел в виду не это. Я имел в виду… как бы это выразить… всю проблему звезд и славы. В ней проявляется принцип магнита — печная вытяжка злобы, разочарований, гнева, уныния. Тяга только их усиливает и разжигает.