Потому что люблю

– Чтобы сделать это хорошо, нужно некоторое время, – прошептал он. – Я не хочу, чтобы меня поторапливали.

Джоан вспыхнула.

– Не знаю, что ты имеешь в виду.

– Я знаю.

Он обеими руками погладил ее бедра с внутренней стороны и бережно, но твердо раздвинул ее ноги еще шире. Когда он с напряженным вниманием посмотрел на нее в этом месте, Джоан покраснела так, что ее лицо стало почти болезненно горячим.

– Я, кажется, передумала! – скороговоркой выпалила она.

Нимфы с картины на противоположной стене, казалось, взирали с ужасом на нее, с привязанными к кровати руками и головой, и на Тристана между ее ногами. Кто-нибудь из дома напротив мог посмотреть в окно и в щель между портьерами увидеть, что здесь происходит!

– Поздно, – прошептал Тристан и опустил голову.

При первом прикосновении его губ, влажных, мягких и очень теплых, она вздрогнула и вскрикнула отчаянным шепотом:

– Прекрати! Перестань… о… о, что ты делаешь?

– Если ты еще хоть раз попросишь меня остановиться, я завяжу тебе рот носовым платком. – Он поднял взгляд к ее лицу, его темные волосы растрепались и выглядели очень лихо. – Но все остальное можешь говорить.

– Тристан! – прохрипела Джоан.

А потом она вообще не могла больше говорить. Он стал ласкать ее языком, сначала нежно, потом более твердо, поглаживая и облизывая, и вскоре она почти всхлипывала. Она извивалась и выгибалась, так сильно дергая пояс халата, что изголовье кровати начало скрипеть, но Тристан крепко удерживал ее бедра на месте, подставив плечи под ее ноги, и безжалостно дразнил ее своим языком и губами. Он был прав – на это потребовалось больше времени, но в ней нарастало то же напряжение, то же беспокойное томление, то же ощущение, что земля уходит из-под нее, и в конце концов ее тело больше не могло это выдержать и сдалось под натиском его губ и языка.

Она все еще тяжело дышала и содрогалась в отголосках оргазма, когда Тристан приподнялся над ней и одним стремительным движением вошел в нее. При его вторжении Джоан вскрикнула. Он замер.

– Тебе больно?

Она смогла только замотать головой. Он вошел в нее еще глубже. С привязанными руками и раскинутыми ногами она очень остро чувствовала свою беззащитность.

– Хорошо, – прохрипел Тристан, дыша тяжело и прерывисто. – Я так сильно тебя хочу, что если бы ты велела мне остановиться, я бы, наверное, взорвался.

Она все-таки сумела проговорить:

– Не останавливайся!

И он снова рванулся вперед.

– Не беспокойся.

Он уперся ладонями в кровать рядом с ее плечами. Его волосы упали на лоб, отчасти скрывая напряженные черты. Он двигался в ней сильными толчками, которые заставляли ее извиваться и метаться, – сначала от мощи вторжения в ее все еще пульсирующее лоно, а потом, когда его страсть разожгла ее собственную, в большей гармонии с ним. Острое напряжение нарастало и нарастало в ней, и вот она уже едва могла дышать. Ей казалось невозможным так скоро снова испытать столь мощный экстаз, но ее тело, оказывается, было готово и сгорало от нетерпения, ее возбуждение взлетело на немыслимую высоту, и вот она чувствовала, как по ее мышцам проходит пульсация, она выгнула спину, издав низкий, похожий на всхлип, крик освобождения. Тристан застонал. Она обхватила ногами его бедра, чтобы удержать его в себе, в то время как на нее все накатывали и накатывали волны разрядки. Он пробормотал очень грубое слово и оставался глубоко в ней, потом его бедра задвигались короткими резкими толчками, пока, наконец, он тоже не содрогнулся и не закричал в экстазе.

Джоан с усилием открыта глаза и посмотрела на мужа. Его лицо застыло в ожесточенной гримасе, но постепенно смягчилось, и он тоже открыт глаза. Посмотрев на Джоан из-под полуопущенных век, он лениво улыбнулся.

– Думаю, теперь ты веришь, что это возможно. – Он приподнялся с нее и тяжело скатился на спину. Потом вытянул одну руку над головой и ослабил узел, удерживавший в плену ее руку.

Джоан осталась лежать неподвижно не только потому, что движения требовали слишком много усилий, но и потому, что у нее не было желания двигаться. Она не могла даже придумать остроумный ответ на его реплику. Но постепенно ее мозг снова начал работать. Она рассеянно дотянулась до пояса и освободила вторую руку.

Кажется, момент быт благоприятный. Тристан лежал рядом с ней и, несомненно, чувствовал такое же блаженное удовлетворение, какое растеклось по ее венам. Спроси он ее сейчас, она бы бросилась ему на шею, обняла и призналась, что безнадежно влюблена. Это было бы идеально. Джоан даже обнаружила, что затаила дыхание в предвкушении этого восхитительного момента. Но молчание затягивалось, и ей пришлось снова начать дышать. И пришлось признать, что Тристан лежит рядом с ней совершенно неподвижно, почти как если бы он спал. Она быстро покосилась на него и увидела, что он лежит с закрытыми глазами и выглядит умиротворенным. Блаженно счастливым, но при этом сонным.

Больше Джоан не могла ждать. Она и так уже терпеливо ждала, надеясь, что он признается хотя бы в каких-то чувствах. В конце концов она просто хотела это знать!

– Тристан, – начала она. – Я хочу тебя кое о чем спросить.