Потеряшка

— Да там, браток, цены такие, на этой турбазе, что даже и не каждый буржуй потянет.

— Что вы мне голову морочите? Буржуев уже давно нет. По крайней мере, в нашей стране.

— Похоже, мужик, у тебя сотрясение мозга. Давай я тебя в районную больницу отвезу…

— А с чего вы это взяли? — я снял футболку, смочил ее в реке, и приложил к распухающей щеке.

— Слушай, а откуда ты вообще здесь взялся? — мужик положил удочку на рогатину, торчащую в воде. — Я сначала подумал, что ты с турбазы пришел.

И тут я с ужасом вспомнил, что свой рюкзак с вещами оставил в странном овраге в лесу.

— Я пришел не из турбазы, я бежал из лагеря. Меня наверняка уже ищут.

Мужик как-то странно посмотрел на меня, вытащил из воды удочку и неторопливо стал ее сматывать.

— Что-то не клюет здесь сегодня. Поеду, наверное, в другое место.

У меня вдруг возникло ощущение, будто он почему-то опасается меня.

Когда рыбак ушел, я медленно присел на берегу. Костер, который не успели потушить молодые люди, уже почти догорел. Вокруг валялись разноцветные упаковки и несколько пустых бутылок.

Мне вспомнилось прошлое лето у бабушки. Ночевки на сеновале, запах свежескошенной травы, парное молочко по утрам, и маленькая извилистая речушка с зеленой тиной у берега… Может, действительно, нужно было лучше поехать на месяц к бабушке в деревню…

Мой голодный желудок недовольно заурчал. Я понял, что уже давно хочу чем-нибудь подкрепиться. Однако, пионерский лагерь странным образом исчез, меня почему-то никто не искал, а значит, нужно добираться до ближайшего населенного пункта, чтобы позвонить домой, а заодно и купить в магазине какой-нибудь еды. И тут я с сожалением опять вспомнил, что пять рублей, которые у меня были в кармашке рюкзака, остались в лесном овраге…

За речкой виднелись домики. Я вспомнил, что там находится небольшой хутор, а значит наверняка должна быть и почта. Да в любом случае, у кого-нибудь из жителей есть дома телефон…

Я привстал и решительно зашагал к деревянному мостку, чтобы добраться до хутора…

7. Невероятно, но факт

Когда я добрался до хутора и подошел к ближайшему дому, то увидел впереди милицейскую машину. Она ехала по грунтовке прямо ко мне.

Вот у милиционеров и спрошу про пионерлагерь…

Машина остановилась, из нее вылез высокий милиционер в странной черной форме и маленький лысый мужичок в обычном сером костюме.

— Гражданин, предъявите, пожалуйста, ваши документы, — обратился ко мне милиционер.

— У меня нет документов, — добродушно улыбнулся я.

— А откуда вы следуете? — поинтересовался пижон в костюме.

— Я… из лагеря сбежал.

Они странно переглянулись.

— Васильевич, по ориентировке точно не сходится. Беглецу двадцать семь, а этот уже в возрасте… — пожал плечами высокий милиционер, показав на меня.

Что значит в возрасте?

Лысый неторопливо закурил, покосившись на меня:

— Странный он все же какой-то. Может, наркоман… Пакуй его, Лавров, в отделении разберемся…

Милиционер подошел и быстро нацепил на мои руки наручники. Меня посадили на заднее сидение машины, и рослый страж порядка сел рядом:

— А кто это вас ударил?

— На берегу избили. У одного паренька руки сильно чесались.

— Это, наверное, молодежь на «девятке», — пробормотал белобрысый водитель, — мы их видели, когда в поселок въезжали.

— Вы заявление на нападавших будете писать? — спросил лысый мужик.

— Не буду. Пусть живут пока.

Через несколько минут машина выехала на асфальт. По шоссе милицейский автомобиль несся с довольно приличной скоростью.

У мужика на переднем сидении в кармане пиджака заиграла музыка.

Он достал черный приборчик и приложил к уху:

— Кузнецов слушает… Да вы что? Поймали уже? Молодцы… Мы как раз тоже в район едем… Не с пустыми руками…

Мужик повернулся ко мне и шмыгнул носом.

«Что-то типа рации, — подумал я, — классная штука и довольно компактная…»

— Васильевич, на нарика он вроде не похож. И руки у него чистые. Я имею в виду вены… — пробубнил милиционер.

— Вы где проживаете, гражданин? — поинтересовался лысый.

— В Ленинске, — пожал я плечами.

— А здесь чем занимаетесь?

— Я же вам говорил. В пионерский лагерь приехал, на первую смену.

— Не староват ли ты для пионера, мужик? — хмыкнул лысый, и обернулся к сержанту, — Лавров, ты на внешность не смотри. Руки могут быть и чистые, эти торчки сейчас внутрь всякой гадости наглотаются, а потом зеленых человечков видят и с пнями в лесу разговаривают…

— Какого вы года рождения? — строго спросил милиционер.

— Тысяча девятьсот семьдесят шестого.

— Ну примерно так оно и есть. Так какого хрена вам в пионерлагере в сорок лет делать?

— Вы шутите со мной. Мне тринадцать только весной исполнилось…

Лысый открыл бардачок, достал из него круглое зеркальце и протянул мне.

Я посмотрел в него и застыл от изумления. На меня из зеркала смотрел мужик с короткими темными волосами, сединой на висках, и небритой щетиной. Только глаза были точно мои, темно-карие, но немного уставшие.