«Граф Алекс. Сувор. Рымн. 2.3 году. Что было бы в степени Г-на Потемк-а. От меня больше пользы! После не было бы странности при Варне, Шумле. 7 бат., 3.4000 конн. были при Козлуджи. Прч. вспячены Каменским 18 верст. Отвес списочного старшинства. Каменский помешал гр. Алек. Сувор. Рымн-у перенесть театр войны чрез Шумлу за Балканы. В частности граф Сув. Рымн. удручен милосердиями. Земля корпорал! В общественности на том же рубеже. Принц Кобург овластчен к плодоносиям. Так Евгений, Лаудон, прч. Они обошли графа Суворова Рым-а. Во всей армии никого.
Эльмпт из чужестранных в капитаны, граф Сув. Рымн-кий сержант гвардии. Князь Юрий Долгорукий с ним одного года в службе по списку в колыбеле. Над прочими граф Сув. Рымн-кий старее летами и службою, кроме Петра Дмитриевича Еропкина, что особо из увольненных. Граф Брюс по адъютантству в гвардии, граф Иван Салтыков по камерюнкерству и франкфуртскому известию, Николай Салтыков по оберквартирмейстерству и франкфуртским знаменам. Князь Репнин по адъютантству в гвардии, граф Валентин Платон. Пушкин... Каменский по артиллерии и квартирмейстерству, князь Юрий Долгорукий полковник Кроат, коих не было. Все они были обер-офицерами, граф Сув. Рым. премиер-маиор. Si je serois J. Cezar, je me nommerois le premier Capitaine du monde
Действительно, много непонятного. Сразу и не разберешь, в каком месте «Записки» Суворов намекает на свое желание получить чин фельдмаршала. Петрушевский пишет: «Относительно Потемкина он задает вопрос — что было бы ему, Суворову, если бы он со своими делами занимал место Потемкина» [176]. Но Петрушевский не обратил внимания на примечание Бартенева: речь в записке идет не о князе Григории Александровиче (Суворов обязательно написал бы «в степени князя Потемкина»), а о Павле Сергеевиче Потемкине, еще не имевшем титула.
Суворов упоминает принца Кобурга, получившего в октябре 1789 г. за Рымник чин фельдмаршала. Истинный победитель верховного везира — остался в том же чине: «в общественности на том же рубеже». Ведь став фельдмаршалом, Суворов вырвался бы вперед из длинного ряда генерал-аншефов, перечисленных в записке. Но этого не случилось, и он «удручен милосердиями», по-прежнему замыкая список генерал-аншефов, хотя и старее всех летами и службою: ведь он был уже премьер-майором, т. е. имел чин штаб-офицера, когда все его соперники ходили еще в обер-офицерах. У него слава, победы, а его обошли в чине (по старшинству) князь Юрий Долгоруков, Эльмпт, граф Иван Салтыков, князь Николай Репнин, Николай Салтыков, граф Валентин Мусин-Пушкин, Михаил Каменский.
Каменскому — старому сопернику — достается особо. Суворов возвращается к давним событиям Первой турецкой войны, к сражению при Козлуджи, своей стычке с Каменским, который помешал ему «перенесть театр войны за Балканы» и победоносно закончить кампанию.
Возникает вопрос, неужели мрачные воспоминания о событиях шестнадцатилетней давности заслонили в сознании Суворова недавнюю и потому особенно жгучую обиду за Измаил? В записке об этом ни слова. Казалось бы Суворов должен обрушиться на Потемкина, помешавшего ему получить фельдмаршальский жезл, а он негодует на Каменского. Вот уж действительно загадка на загадке.
Разгадать эти загадки можно. Публикуя копию записки, Бартенев привел любопытное примечание переписчика. «Сие писано в Санкт-Петербурге после взятия Измаила штурмом, когда императрица Екатерина хотела за сей необыкновенный штурм возвесть Суворова в фельдмаршалы, но противною партиею сие разстроено, и сделаны ему другие пожалования, как-то: похвальная грамота на память будущих времен, производство в подполковники гвардии в Преображенский полк и еще что-то» [177]. Переписчик отнес записку к послеизмаильскому периоду и грубо ошибся. Записка написана до штурма Измаила. Датировать ее помогает одна подробность. Перечисляя соперников, Суворов обязательно упоминает их титулы: князь Репнин, граф Иван Салтыков, князь Юрий Долгоруков. Николай Салтыков поименован без титула. Он получил графское достоинство в начале сентября 1790 г., за три месяца до штурма Измаила. Следовательно, записка написана никак не позже сентября 1790 г.