Потанцуй со мной

— Потом тебя называли Принцем-Серцеедом.

В возрасте двадцати трех лет принц Кернан обручился с Франсин Лакорт, давней и близкой подругой. Даже Адриан не знал всей правды об их разрыве, после которого о девушке никто больше не слышал. Однако, учитывая репутацию принца, пресса во всем обвиняла Кернана.

— А теперь, после скандала с Тиффани, тебя возвели в ранг Принца Разбитых Сердец. Согласись, для непосвященных ты выглядишь гораздо более коварным, чем на самом деле.

Кернан нахмурился.

— Не смотри на меня так, — не смутившись, продолжал Адриан. После обезболивающего укола гримаса боли на его лице сменилась легкой блуждающей улыбкой. — С Тиф ты промахнулся.

Пресса просто обожала веселые эскапады легкомысленного Адриана, по сравнению с которым Кернан выглядел слишком серьезным и мрачным. А после разорванных помолвок с двумя очень известными женщинами он приобрел репутацию холодного, равнодушного человека.

Кернан подозревал, что не избавится от титула Принца Разбитых Сердец до конца дней, даже если будет вести монашеский образ жизни, что было вполне вероятно после сердечных разочарований.

В конце концов, забота о благополучии жителей острова полностью должна была лечь на плечи принца — сына и прямого наследника королевы Аледы. Ему вполне хватало такой ответственности, чтобы не думать о любовных похождениях. Адриан стоял всего лишь четвертым в очереди на трон и находил, что такое положение ни к чему его не обязывает.

— Надо было хорошенько проучить противную Тиффани Уэллс. — Молодой человек вздохнул. — Она заслужила! Подумать только, хотела обмануть, притворившись беременной. Почему ты не раскрыл миру настоящую причину вашего разрыва? Не позволила честь?

— Оставим этот разговор, — настойчиво прервал его Кернан. Он хотел сменить тему и вернуться к беспокоящему вопросу. — Послушай, Адриан, что касается танца. Не думаю, что смогу помочь…

— Я никогда раньше не просил об услуге.

Что правда, то правда. Сотни людей обращались к Кернану с просьбами, мольбами, требованиями, но кузен — никогда.

— Что тебе стоит? — У Адриана начал слегка заплетаться язык. — Тебе же на пользу. Даже если провалишь номер, будешь выглядеть более человечным.

— По-твоему, я недостаточно похож на человека?

Кернан изобразил негодование, но кузен даже не обратил внимания.

— Будь немного смешным, играй на публику, постарайся понравиться журналистам. Меня бесит, что пресса изображает тебя безжалостным снобом.

— Безжалостным снобом?

Кернан выглядел обиженным, но Адриан и на этот раз не купился.

— Если, конечно, огнедышащая Мередит отпустит тебя живым. Она, между прочим, требует пунктуальности, а ты… — Он с трудом сфокусировал взгляд на циферблате и слегка пошевелил губами: — Уже опоздал на двадцать две минуты. Найдешь ее в бальном зале.

Самое разумное, подумал Кернан, выйдя из лазарета, отправить кого-нибудь сообщить Мередит, что Адриан получил травму. Но, по правде говоря, ему очень хотелось взглянуть на женщину, которая смогла внушить трепет легкомысленному кузену. Пресса обожала Прекрасного Принца, чье жизнелюбие так резко контрастировало с мрачностью Принца Разбитых Сердец. Женщины находили Адриана неотразимым. Кернан должен был увидеть одну-единственную, устоявшую против чар юноши.

Он решил, что лично принесет извинения, отменит репетицию и сделает это в самой добросердечной и человеколюбивой манере.

Мередит взглянула на часы.

— Он опаздывает, — пробормотала она. Трудно поверить, но принц Адриан уже второй раз заставлял себя ждать.

При первой встрече с принцем, человеком столь высокого статуса, в престижной танцевальной студии в центре столицы ее смущение продолжалось не более десяти секунд. Она сразу разгадала его ребяческую манеру добиваться желаемого, пользуясь неотразимым обаянием. Мужчины не представляли интереса для Мередит, даже такие очаровательные, как юный аристократ. Она сразу установила строгие правила и не сомневалась, что Адриан будет их соблюдать. Его опоздание на репетицию, особенно после того, как для удобства принца она согласилась перенести занятия в бальный зал королевского дворца Чатема, просто не укладывалось в голове. Впрочем, это лишний раз доказывало, как мало она знает мужчин. Даже стойкий иммунитет против сексуальной внешности и харизмы не может застраховать от ошибок.

Мередит оглядела великолепный зал и постаралась подавить чувство благоговейного трепета. Она впитывала знакомые запахи свежей мастики, мебельного лака, пасты для полировки серебра. В детстве ее приводила сюда мать, служившая во дворце горничной. Бедная женщина, растившая Мередит в одиночку, лелеяла грандиозные планы для своей дочери.

«Балет откроет для тебя двери в волшебный мир, о котором можно только мечтать, Мэри».

«Наверное, именно так она представляла волшебный мир, — думала Мередит, оглядываясь вокруг. — Мама была бы счастлива, если бы знала, что я здесь».