Я копуша. Я долго вожусь.Видишь, я допоздна не ложусь,Видишь, медленно как просыпаюсь.Не сердись, что так долго копаюсь,И не ставь мне всё это в вину,Это я просто время тяну.Может, если возиться, копаться,Будешь век в волнах жизни купаться.«А вот и ещё одна дивная краска…»
А вот и ещё одна дивная краска —Болотная светло-зелёная ряска.Да разве она не достойна холста?И ждущего строчек пустого листа?Да разве она не должна быть любима?А я проходила всё мимо и мимо.«Все, как в облаке, в чём-то своём…»
Все, как в облаке, в чём-то своём.О своём говорим и поём,О своём и грустим, и мечтаем,И любимый свой томик листаем.Каждый в облаке плотном, густом,И нельзя попросить о простом:В чьё-то облако переселиться,С кем-то хоть на мгновение слиться.«Я уснула одна, а проснулась другая…»
Я уснула одна, а проснулась другая,Хоть глядела в окно та же синь дорогая,Узнавая и не узнавая меня.Что мне ждать от себя и от нового дня —Небывалого взлёта, находки, пропажи?Так таинственно всё, сердце ёкнуло даже.«Давай я поделюсь с тобой…»
Сыну Илюше
Давай я поделюсь с тобойВон той полоской голубой,Вот этим воздухом прозрачным,Вот этим деревцем невзрачным,Тропой, что под ногой вилась,Строкой, что только родилась.«У музы моей на лице конопушки…»
У музы моей на лице конопушки.То в чаще живёт она, то на опушке,То возле кормушки, то возле пруда.И что ни диктует мне – всё ерунда:Ни сложных метафор, ни умных наречий,А просто обычный язык человечий.«А снег – он лёгок на помине…»
А снег – он лёгок на помине.Сверкает он на мне, на сыне,На ветках дуба и ольхиИ на листочке, где стихиМои о том, как снег кружилсяИ, покружившись, спать ложился.«Удивительно, как это всё сочинили…»
Удивительно, как это всё сочинили!Например, эту рощу соседнюю илиБлизлежащее озеро, светлые дали,Небеса сочинили и цвет угадалиМой любимый лазурный с оттенком молочным.В этом дивном пространстве, что кажется прочным,Только с нами, пожалуй, беда. А точнее,Надо, чтобы мы были немного прочнее.«А мне бабуля мажет жиром щёки…»
А мне бабуля мажет жиром щёки,Чтоб не замёрзли. Я иду гулять.Мир детства моего такой далёкий.Мороз и солнце. Мне, наверно, пять.Мороз и солнце. Новенькие санкиПеревернулись. Велика беда!Всё с тех времён – и чаянья, и ранки,И крылышки прорезались тогда.«Спроси, чем я жива. Отвечу, что люблю…»