Посвященный

– Господин полковник, вступайте в должность, а мне пора. – Надеюсь, вы не против, если мы займемся вплотную Инквизицией. – Мой Император считает ее пережитком, а от пережитков, как известно, избавляются радикально – и гвардеец чиркнул себя по горлу большим пальцем правой рукой. – До свидания, полковник, честь имею.

– Какой решительный и целеустремленный юноша – восхитился Ортега. – Вот пример для подражания нашим офицерам, которые только и умеют вино лакать, да по бабам бегать.

Визит в судебный трибунал Инквизиции Севильи напоминал штурм крепости. Святые отцы ни в какую не соглашались открывать ворота, завидев вооруженный отряд в незнакомой военной форме. Пришлось гранатами взорвать ворота и силой занять монастырь. Главного судью трибунала, отца Хесуса – аскета и палача в серой рясе, после непродолжительного допроса, Алеша приказал расстрелять у стены.

Монахи, увидев кончину своего начальника, стали более охотно делиться всякими сведениями. Алеша решил ковать железо пока горячо, и послал гонца в лагерь за Посвященными.

А пока он записывал координаты трибуналов по всей Севилье и Кордове. Затем перешел к списку узников – всего их оказалось 247 человек. По приказу Одоевского – трибунал Инквизиции расстреляли в полном составе, оставив в живых одного монаха – секретаря.

После прибытия Посвященных, спустились в подвал монастыря – там содержали узников. Сверяясь со списком и личными делами заключенных, начали под усиленной охраной выводить по одному наверх. Конвейер заработал.

К 6 часам вечера проверили 72 человека – из них причастных к черной магии и прочим нехорошим делам, обнаружил всего троих. Двух женщин и мужчину, расстреляли, а трупы сожгли.

В целях безопасности и экономии времени, Алеша приказал подчиненным остаться в монастыре на ночь. Через час приехала полевая кухня, а с ней на повозках палатки с имуществом гвардейцев и Посвященных.

Афонька прискакал в сопровождении Снежка. На сортировку у гвардейцев ушло четыре дня. Колдунов, ведьм и оборотней, обнаружили всего числом 12. Получалось на одного виновного двадцать невинных – нехорошо, однако.

В последний четвертый день, из самой дальней камеры два бойца привели узницу – молодую девушку, кутающуюся в обрывки бурнуса. К удивлению Алеши, на нее монахи дела не завели. После короткого разговора, стало понятно почему – похотливый Хесус, таким методом захотел склонить Иду, а так звали девушку, к сожительству.

Ей всего шестнадцать лет, а фигура и волнительные изгибы уже вызывают обильное слюноотделение у мужчин. Справедливости ради, следует отметить – Алеша на всех узников смотрел в основном "третьим глазом". Потому и буркнул безразлично Афоньке:

– Отведи девчонку помыться, у монахов есть вроде небольшая баня и найди ей какую ни то одежду. Нечего полуголой шастать.

Сказал и забыл. К тому времени отпускали последнюю группу заключенных. Алеша, в качестве компенсации, выдавал каждому по одной золотой монете, а заодно объявил:- Через день всем собраться у дворца губернатора, для получения своего конфискованного имущества.

Он здраво рассудил – на Руси доносчику первый кнут. Большинство людей пострадало в результате доносов. С плохишами предстояло разобраться завтра.

– Ваше бродь, ужин готов, мы вас ждем – жужжал над ухом денщик.

Алеша сгреб оставшиеся бумаги в кожаную сумку и вышел из кабинета. В нем когда-то заседал глава судейского трибунала – отец Хесус.

У палатки стоял накрытый раскладной столик, рядом примостился Снежок, делавший вид, что предстоящий ужин ему безразличен. Метрах в трех, на низкой скамеечке застыла фигурка закутанная в белый бурнус.

– Дык, Ваше бродь, по вашему приказу иудейку доставил. – Помылась, в порядок себя привела.

– Тогда чего девушку томишь, приглашай ее за стол ужинать.

Когда девушка села напротив, обомлел. Такой совершенной красоты он еще не видел. Тонкие точеные черты лица смутили юношу.

– Ида – поросил он хриплым голосом – сними, пожалуйста, с головы бурнус.

Девушка послушно сдернула одеяние. Алеша с Афонькой застыли пораженные совершенным обликом. Афонька перекрестился и, сбегав в палатку, принес кувшин вина.

– Ваше бродь, с вашего дозволения, пойду к лошадям, напою, накормлю – бормотал он удаляясь.

Ида оказалась милой девушкой, приятной в общении, внешне абсолютно не пользующаяся своей красотой. Она считала грехом использовать в личных целях свой ослепительный облик.

– Ну, это у тебя по малолетству – рассудил Алеша.

В жизни так и обстоит дело – где это видано, чтобы женщина не использовала свое главное оружие. А если нет, то это по части сказок и легенд. Чем больше юноша общался с юной иудейкой, тем больше она ему нравилась.

Судьба ее оказалась незавидной. С десяток семейств караваном шел из Толедо в порт Кадис. Евреи, почувствовав на своей шкуре гонения Инквизиции, хотели покинуть Испанию. По дороге караван ограбили разбойники – взрослых и детей убили. Паслась одна Ида, да и то, случайно.

Через месяц скитаний пришла в Свилью и к своему несчастью попала на глаза отцу Хесусу.