Посвящается Швейцарии

- Нет, французских.

- Ara. Значит, на швейцарские деньги две тысячи. Все-таки не дешево,

- Да.

- Зачем же это делать?

- Потому что этого требуют.

- А для чего требуют?

- Чтобы выйти замуж за кого-нибудь другого,

- Да ведь это же глупо.

- Вполне согласен, - сказал Джонсон. Кельнерша налила всем четверым вина. Они подняли стаканы.

- Prosit! - сказал Джонсон.

- A votre santй, monsieur (9), - сказал носильщик.

Двое других прибавили: - Salut.

Шампанское было на вкус точно сладкая фруктовая водица.

- Это что, швейцарский обычай - отвечать всегда на другом языке? спросил Джонсон.

- Нет, - сказал носильщик. - По-французски выходит вежливее. Кроме того, ведь здесь французская Швейцария.

- Но вы говорите по-немецки.

- Да, в моей деревне говорят по-немецки.

- Понимаю, - сказал Джонсон. - Так вы, значит, никогда не разводились?

- Нет. Это слишком дорого. И потом, я никогда не был женат.

- Вот как! - сказал Джонсон. - А эти господа?

- Они женаты.

- Вы довольны, что женаты? - спросил Джонсон второго носильщика.

- Как вы сказали?

- Вам нравится быть женатым?

- Oui. C'est normal (10).

- Именно, - сказал Джонсон. - Et vous, monsieur? (11)

- Зa va (12), - сказал третий носильщик.

- Pour moi, - сказал Джонсон, - зa ne va pas (13).

- Monsieur собирается развестись, - объяснил первый носильщик.

- О, - сказал второй носильщик.

- Ага, - сказал третий.

- Ну, - сказал Джонсон, - тема, по-видимому, исчерпана. Вам неинтересно слушать о моих огорче-ниях, - обратился он к первому носильщику.

- Нет, почему же, - возразил носильщик.

- Давайте говорить о чем-нибудь другою.

- Пожалуйста.

- О чем же нам поговорить?

- Вы занимаетесь спортом?

- Нет, - сказал Джонсон. - Вот жена моя спортсменка.

- А вы как развлекаетесь?

- Я - писатель.

- Это хорошо оплачивается?

- Нет. Но потом, когда приобретешь известность, - да.

- Интересно.

- Нет, - сказал Джонсон, - совсем неинтересно. Очень сожалею, господа, но я должен проститься с вами. Прошу вас распить н вторую бутылку.

- Да ведь поезд придет не раньше чем через три четверти часа.

- Я знаю, - сказал Джонсон.

Подошла кельнерша, и он уплатил за вино и за свой обед.

- Вы уходите, сэр? - спросила она.

- Да, - сказал Джонсон. - Хочу немного пройтись. Чемоданы я оставлю здесь.

Он надел кашне, пальто и шляпу. На платформе густыми хлопьями валил снег. Он оглянулся назад и в окно увидел трех нссилыциков, которые все еще сидели у стола. Кельнерша выливала им в стаканы остатки вина из начатой бутылки. Неоткупоренную бутылку она унесла обратно. На этом они заработают по три с лишним франка на душу, подумал Джонсон. Он повернулся и пошел вдоль платформы. Когда он сидел в буфете, ему казалось, что боль притупится, если он будет говорить об этом; но она не притупилась; только на душе у него стало скверно.

III. СЫН ЧЛЕНА ГЕОГРАФИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА В ТЕРРИТЭ

В буфете на станции Территэ было слишком тепло: буфет был ярко освещен, и чистенькие столики отполированы до блеска. На столиках стояли корзинки с соленым печеньем в бумажных пакетиках и лежали картонные подставки для пивных кружек, чтобы мокрые донышки не оставляли следов на дереве. Стулья были деревянные, резные, с залоснившимися от времени, но очень удобными сиденьями. На стене висели часы, в глубине комнаты была буфетная стойка, а за окном шел снег. За столиком под часами какой-то старик пил кофе и читал вечернюю газету. Вошел носильщик и сказал, что Восточно-симплонский экспресс идет из Сен-Мориса с часовым опозданием. К столу мистеры Гарриса подошла кельнерша. Мистер Гаррис только что кончил обедать.

- Экспресс на час опаздывает, сэр. Может быть, выпьете кофе?

- Если вам угодно.

- Простите? - переспросила кельнерша.

- Да, будьте добры, - сказал мистер Гаррис.

- Пожалуйста, сэр, - сказала кельнерша.

Она принесла из кухни кофе. Мистер Гаррис положил сахар в чашку, раздавил его ложечкой и, повернувшись к окну, стал смотреть, как падает снег на освещенную платформу.

- Вы говорите еще на каких-нибудь языках, кроме английского? спросил он кельнершу.

- Как же, сэр! Я говорю по-немецки, по-французски и на местных диалектах.

- Какой язык вам больше всех нравится?

- Они очень похожи, сэр. Я не могу сказать, что тот или другой мне нравится больше.

- Хотите что-нибудь выпить- вина или чашку кофе?

- Нет, что вы, сэр! Нам не разрешается пить с посетителями.

- Может быть, сигару?

- Нет, что вы, сэр! - Она засмеялась. - Я не курю, сэр.

- Я тоже, - сказал Гаррис. - Я не согласен с Дэвидом Беласко.

- Простите?

- Беласко. Дэвид Беласко. Его легко узнать, потому что воротнички на нем всегда задом наперед. Но не согласен с ним. К тому же он умер.

- Я могу идти, сэр? - сказала кельнерша.

- Безусловно, - сказал Гаррис. Он наклонился вперед и стал смотреть в окно.

Старик, сидевший за дальним столиком, сложил свою газету. Он поглядел на мистера Гарриса, потом взял свою чашку с кофе и направился к его столу.

- Прошу извинить за навязчивость, - сказал он по-английски, - но мне пришло в голову - не состоите ли вы членом Национального географического общества?

- Присаживайтесь, пожалуйста, - сказал Гаррис.

Старик сел за столик.