Поступление

— Такое чувство, словно я дева какая!

— Это предрассудки. Каждый может отдыхать, у нас не тренировочный лагерь. Да и рук хватает, я видишь — тоже слоняюсь.

— Ладно. — благодарно взглянул я. — И всё же — комнатка получилась такая странная.

— Почему? — спросила девушка, а я любуюсь и трепетом её губ, и игрой закатного солнца сквозь листву на лице.

— Ну, когда ты вошла, да и раньше ещё, думал там что-нибудь вроде подземного зала с колоннадой, а может и двойной. Потолок тонет в темноте, а конца тому залу нет…

— А оказалось всё проще, — подытожила девушка и мы рассмеялись.

Вспомнил, как очутились в ней всей гурьбой: простая комната, метра три на три, рабочий стол, стул. Свечи, много свитков, перо и чернила, в общем — классика. Есть кровать — простая, как и всё в храме, вновь шкафы, только уже с остеклёнными дверцами, а справа от стола подставка из малахита и меди. Вроде вешалки, только вместе крючков, вытянутая лодочкой подставка с рожками — на такие мечи ставят. Ещё в скрытой комнате оказались вездесущие книги, драгоценные камни и амулеты.

— Это всё комиксы! — вынырнул я из воспоминаний.

— Так говоришь, словно бросишь читать, — насмешливо сказала Вероника.

— Пока даже и не представляю такого! Даже выкинуть старые рука не поворачивается, хотя, сейчас читаю больше в электронном виде.

С улыбкой встретили трёх вышедших друг за дружкой близнецов, у каждого кипа книг, а под мышками ещё и свитки. Ребята постарались аккуратно сложить к общей куче, что предусмотрительно под навесом и рядом с храмом.

— Я мало читала, но любимые есть, — сказала Вероника.

— А какие? — во все глаза воззрился на председателя.

— Хм, “Дымные Города” и, наверное, “Зерно”, — ответ серьёзный, видно, что не вымучивает из себя.

— О, так это драма! Я такое иной раз с опаской читаю.

— Считаешь их не очень?

Вероника — это совершенство, поэтому даже если бы и считал эти сериалы плохими, то по возвращению перечитал, а потом и на полочку убрал, в красный угол. Но эти комиксы знакомы очень хорошо и отзываются в сердце грустью.

— Нет-нет, истории прекрасны! — заверил со всей жестикуляцией, к заметному интересу со стороны вышедших Журавля и Рили. — Просто я до сих пор грущу из-за итога. Я понимаю, ни Здрав, ни уж тем более Втоломей, не могли иначе — так сложились обстоятельства. Но, чёрт побери, это так ужасно!..

Вероника опустила фиалковый взор, и я отчётливо вижу сильное удивление.

— А ты не думал винить автора, мол жесток и мог иначе? — спросила она.

— В смысле?.. — я с полным непонимание смотрю на собеседницу.

— В прямом — автор мог бы смягчить повороты сюжета и не мучить героев, тем паче, потеря родового поместья и всех близких для Здрава была просто ударом.

— Не-е-ет, что ты! — живо заверил я. — Автор рассказывает и рисует историю такой, какая есть. Ему и самому тяжело такое на бумагу переносить, но иначе не будет правды. Я вообще потом лежал, стыдно признаться, плакал. Особенно из-за младшенькой Вики… Чёрт, сам полюбил её сильно!

И вновь лучатся глаза председателя и играет тончайшая мимика идеально гладкого, с ровным тоном, лица. Очи распахнулись, радужка полыхнула фиалком, в обрамлении такого контрастного и темного ободка.

— Надо же! — произнесла Вероника. — Я даже и не рассматривала вопрос таким образом. Привыкла думать, что авторы специально издеваются над героями.

— Такие есть, к сожалению, — скорбно ответил я. — Но это сразу видно — сюжет притянутый. Настоящие авторы так не делают. История есть история, со всеми красками и оттенками, в том талант и заключён, что нужно с точностью передать всю истому души!

— Ах, Матус, — восхищённо отвечает Вероника, — ты прекрасно сказал! Я запомню.

Смущение тут же охватило и сковало так, что трудно вымолвить и слово. Знатно раскрасневшись выталкиваю:

— Спасибо! Это я так…

Надёжно укрыв добычу водонепроницаемым тентом, мы вернулись в лагерь. Августовский вечер тянется долго, так что костёр, вновь порадовавший нас, успел разгореться и погаснуть. Настроение приподнятое, ведь столько всего удалось отыскать, даже уже крутясь в спальнике, трудно заснуть, но усталость переборола. Глубокий, как океанское дно, сон, вдавил в землю и мысли погасли.

На следующий день мы свернули лагерь и снова двинулись к храму, тропа уже знакомо бежит по боку холма, виляя в промытых за много лет оврагах. Деревья растут густо и приятно зеленеют, но уже более тёмным цветом, чем весной, видны даже редкие вкрапления жёлтого. Храм, скала и площадь оказались на месте, как и наш схрон. Только с одного края видно, как кто-то из любопытных животных поковырялся. Впрочем, запахов съедобных не оказалось, посему всё цело. Здесь мы часа два делали список найденного и затем паковали для более удобной транспортировки вертолётом. Братья-изотопы быстро притащили несколько крепких веток, Варг достал пластиковые хомуты и вскоре паллета была готова. Сложили, связали, укрепили по бокам ветками же, и снова в путь, теперь уже к селению служителей.