Поступь Палача

Андрей задумался, а потом с удивлением понял, что в подробностях помнит каждую минуту с момента первого провала в памяти. Но он раньше не обладал абсолютной памятью! Хорошей – да, но никак не абсолютной! И стоит ли говорить об этом следователю? Немного посомневавшись, все же решил ничего не скрывать, поскольку не чувствовал за собой вины. Головатов в ответ на его слова только хмыкнул, что-то записал в свой планшет и попросил продолжать. Андрей на мгновение умолк, а затем принялся называть даты и время. И пока говорил, осознал еще кое-что – из-за стен тянуло чьим-то сумасшедшим любопытством, азартом и желанием поскорее начать эксперименты. А затем вдруг увидел все происходящее в здании, невзирая на стены. Это потрясло настолько, что он закашлялся и выматерился.

– Что-то случилось? – напрягся Головатов.

– Да! Я… я не знаю, как, но вдруг увидел это здание полностью, увидел одновременно каждого человека здесь и понял, что тот чувствует! Господи, да что же со мной творится?!!

Если бы мог, он бы схватился за голову, но руки были пристегнуты, и Андрей только замычал от отчаяния. А сознание между тем продолжало расширяться, охватывая пространство уже больше, чем на километр. Он все еще не осознавал, что продолжает разделять все события по трем категориям, но уже понимал, что способен на много большее, чем обычный человек. Это одновременно пугало и радовало.

– Вот как?.. – Головатов подпер подбородок кулаком и принялся внимательно разглядывать Белозерцева.

Похоже, не лжет. И до смерти напуган. Вот так сюрприз! К беловолосому относились крайне серьезно, полагали игроком, а вместо этого получили не слишком умного неопытного пацана, который ничего не понимает и действует, как кукла под внешним управлением. Это меняло многие расклады, очень многие. Плохо только, что в форме беловолосого он не осознает себя, а значит с ним невозможно договориться. Что делать в такой ситуации, эфесбешник не знал. Впрочем, это не его уровень компетенции, пусть решают наверху.

Даты и время провалов в памяти Белозерцева совпадали с датами и временем художеств беловолосого, что служило еще одним подтверждением. Значит, вывод пока один: отправить задержанного в камеру, а самому срочно докладывать начальству.

– Вас сейчас отведут в комнату, где вы сможете отдохнуть, – произнес Головатов. – А когда отдохнете, прошу ответить на вопросы ученых. Ну и позволить им взять кровь и прочее для анализов.

– Хорошо, – уныло кивнул Белозерцев, явно все еще пребывая в шоке.

Отдав охранникам короткий приказ, после которого пленника отстегнули от кресла и увели, эфесбешник поспешил в телефонную комнату – мобильная связь в здании лаборатории конторы не работала, связаться с внешним миром можно было только через местный коммутатор, имея соответствующее разрешение. Дозвониться до Мухина удалось далеко не сразу.

– А, это вы… – отозвался тот наконец. – Ну что?

– Провел первичный допрос Белозерцева. Он ничего не знает о своих действиях. И не помнит. Утверждает, что у него провалы в памяти.

– И?..

– Он не лжет, Анатолий Максимович, – твердо заявил следователь. – Вы меня знаете, опыт мой – тоже. Так вот: я могу с полной уверенностью сказать, что Белозерцев не имел ни малейшего понятия ни о чем, страдал от провалов в памяти, но боялся обратиться к врачу. Значит, мы имеем дело либо с одержимостью, хоть мне и не нравится этот термин, либо со второй личностью, скрывающейся в подсознании.

– А его возможности? – Из голоса начальника управления так и сочился сарказм. – Неуязвимость? Да и все остальное. Человек на такое не способен. И вы это не хуже меня знаете!

– Знаю, – подтвердил Головатов. – Но тем не менее продолжаю утверждать вышесказанное. О своих возможностях в форме беловолосого Белозерцев не имеет ни малейшего понятия. И не контролирует себя в ней. Увиденные видеозаписи стали для него шоком, могу поручиться. Однако сейчас у него кое-что проявилось уже в человеческой форме – абсолютная память и способность видеть сквозь стены на расстояние до пятисот метров. Плюс – эмпатия, способность ощущать, что чувствуют другие. Поэтому считаю необходимым изучить все, что только возможно. Белозерцев согласился сотрудничать с учеными добровольно.

– Это, конечно, хорошо, но…

И Мухин принялся настолько изощренно материться, поминая всех предков оного Белозерцева и выводя их родословную от диких скрещиваний самых невозможных существ, что Головатов даже заслушался.

– Да что случилось-то, Анатолий Максимович? – не выдержал он наконец, не понимая, что же заставило всегда выдержанного шефа так сорваться.

– Этот беловолосый придурок депутата Госдумы прищучил! – выдохнул тот. – Нам всем хороший пистон вставили! Требуют остановить это любой ценой. А как, если Белозерцев сам это не контролирует?! Как?!

– Не знаю… – вздохнул следователь. – Но Анатолий Максимович, все равно не стоит на парня давить – ни черта мы таким способом не добьемся. Точно вам говорю.

– Но что делать-то? Он же снова что-то натворит!