Постоялый двор. Дворянские сказки

      Было много суеты и треволнений, когда Михаил предстал пред тетушкины очи, да не один, а с гостьей, в которой она тут же признала Евгению, младшую из троих дочерей вице-губернатора Н-ска. Девушку незамедлительно отдали в распоряжение горничной, наказав той оказать все необходимые барышне услуги. Несмотря на заверения гостьи, что она вовсе не замерзла, добрейшая Пелагея Львовна, взяв ее руки в свои, заметила, как они холодны, и приказала ставить самовар, принести мед и настойки. Однако Евгения, сославшись на усталость, согласилась только на то, чтобы чай ей подали в отведенный покой. Что до Михаила, то он почувствовал недомогание, вызванное, очевидно, долгим пребыванием на холоде. Он никак не мог согреться, не помогали ни варенье, ни мед, ни настойки. Его то бросало в жар, и пот катился по лицу, то мутнело в глазах. Наконец он поддался на уговоры тетушки и отправился в свою спальню, в крыле здания, противоположном тому, где устроили Евгению.

      Спустя час тетушка, постучав, испросила позволения войти.

– Как ты себя чувствуешь, Мишенька? – спросила она. – Дай-ка лоб. Кажется, жар спадает.

– Да, мне намного лучше, милая тетушка. А как Евгения?

– Почивает барышня. От ужина наотрез, чай только и выпила. Где ж ты ее подобрал, расскажи. Завтра надо нарочного послать, чтоб забрали девицу. И то как бы конфуз не вышел.

– Какой конфуз? О чем вы, тетя?

– Да неужто ты не понимаешь? Она девица, а в доме мужчина молодой. Это я про тебя, недоросля. Разве ж можно было ее привозить сюда? Нет, надо нарочного сей же час послать. Да вот незадача какая – непогода так разгулялась, что застрянет нарочный, не доедет. А хороша девица, согласись. Только она странная, про нее говорят, она из дома убегает. Малость на голову слаба. А так красавица, может, люди от зависти оговаривают? Так где, говоришь, вы встретились?

      Жгучее любопытство, прозвучавшее в голосе тетки, покоробило Михаила, и он постарался сменить тему разговора.

– Тетушка, а как ваше здоровье? Помнится, вы отписали мне, что совсем хворая, а я вот гляжу на вас и не нахожу особого недомогания ни в лице вашем, ни в повадке. Такая же хлопотунья, что и два года назад. Признайтесь, вы так хотели меня увидеть, что решились покривить душой, выдав простуду за серьезный недуг?

– Да так прихватило, дружочек, что думала, Богу душу отдам. Да видать, рановато, Господь рассудил, что ему моя душа не в надобность покуда. Вот я и стала думать – надо не надо, а тебя вызову. Брани меня, коли хочешь, но я тебя как сына люблю. Вот уедешь ты в заграницу, а случись что, и не свиделись бы. Ты прости меня, что от государственных, может, дел тебя оторвала, не суди строго.

– Милая тетушка, я очень рад, что вы здоровы, как прежде, и не мое дело вас судить. Так что я очень рад.

      Перекрестив и поцеловав племянника, тетушка ушла, довольная и успокоенная. Оставшись один, Михаил долго лежал, глядя перед собой погрустневшими глазами. Свеча горела, бросая неровный свет, тени на потолке двигались оттого, что пламя колебалось сквозняком. За окном дул ветер, кружился и ударял в стекла снег. Эти звуки навеивали хандру, усиленную мыслями о том, что прекрасная, как греческая Венера девушка обладала такой неприятной репутацией. Она безумна! – стучало у него в голове. Такая молодая и прекрасная – и безумна! В ее голове рождаются фантазии, заставляющие совершать тайные уходы из дома. Завтра весь город может узнать, что он подобрал ее на дороге. Надо будет предупредить тетушку, чтобы крепко-накрепко наказала нарочному говорить не со слугами, а с матерью Евгении. Да и о том, что он приехал погостить, можно будет утаить.

      Однако не прилично думать о незамужней девице, когда у него есть Аннэт. Она хорошая, нежная, умная. Он вспомнил, как они встретились на балу, и Анна поразила его своей непохожестью на других – она, несмотря на юный возраст и удивительную пригожесть, не была ни капризна, ни привередлива. Он почувствовал в ней ту твердость характера, так не свойственную юным особам женского пола, а скорее присущую зрелым мужам. Будучи независимой в суждениях, юная особа высказывала их с тактом, который в полной мере компенсировал некоторую долю иронии. Как дипломат, он ценил дипломатичность в собеседнике, и ему показалось странно привлекательным столь противоречивое сочетание юности, красоты и ума. Он решил, что Аннэт – та женщина, которая подойдет ему во всех отношениях. Она будет женой блестящего дипломата, каковым ему, несомненно, предстоит стать. Хорошо, что он не выбрал карьеру военного, решив, что ратные подвиги, как бы их не превозносили, напрямую связаны с убийствами. Он не любил и боялся вида крови, и это была тайна, известная его родителям и определившая его жизненную стезю. Стыдясь своей слабости, Михаил только позже, уже учась на дипломата, оценил блага своего будущего поприща.