Постмортем

Для кабака ценовой категории «напиться вдребезги за пол-гроша» тишина была не просто удивительным явлением, а настоящим потрясением основ. Если бы пиво из бочек вдруг начало литься не вниз, а взмыло к потолку, если бы у местных закусок появился иной вкус, кроме пережаренного угля, если бы протрезвел старый Рава, сидящий тут все четыреста лет с самого открытия, и протёрший ягодицами в дубовой скамейке две полусферы, это бы меньше потрясло посетителей и хозяина, притихшего за прилавком. Огромный, краснолицый и рыжебородый, с вечными каплями пота на лбу и одетый в задубевший серый фартук, он мог перекричать самое буйное веселье и самую жестокую драку, но сейчас ходил на цыпочках, говорил шёпотом — и сам тому дивился.

Но, разумеется, пить в «Яде» не прекращали. Рекой лилось жуткое дешёвое пиво, рецепт которого держали в строжайшем секрете, опасаясь, что после этого таверну сожгут, бойко расходился не менее отвратительный джин, который гнали из опилок и куриного навоза, а мертвецы неторопливо потягивали свои светящиеся коктейли — алкоголь живых их уже не пробирал — вызвать хоть какие-то чувства у них могли только жидкости для бальзамирования, кислоты, яды и совершенно безумные смеси алхимических ингредиентов, разъедающие желудок и мозги.

С негромким стуком падали на стол игральные кости, с таким же тихим звоном в карманы победителей высыпались выигранные монеты. Ни упрёков в нечестной игре, ни требований отыграться — вообще ничего. С кухни потянуло гарью чуть сильнее обычного — значит, заказ для третьего столика был готов.

Хозяин трактира заглянул через окошко для выдачи в тёмное помещение с печью. Неясная тень повара без лишних слов поставила поднос с дымящейся сковородкой прямо перед его лицом.

«Да, точно третий», — без лишних пояснений понял трактирщик, безошибочно распознав в кусках угля бифштекс, гренки и крупные ломти картошки.

Половицы оглушительно скрипели под ногами, привлекая к хозяину целую кучу неодобрительных взглядов. Он шёл к столику, потея ещё сильнее, чем обычно, виновато улыбаясь и мысленно проклиная тишину.

— Пожалуйста, — прошептал он, поставив перед тремя молодыми колдунами сковородку и три деревянные кружки с пивом, которое очень не рекомендовалось нюхать.

— Спасибо! — буркнул один из колдунов, прятавший под капюшоном сильно опухшую переносицу. — Ох, мне надоело! Сидим как идиоты. Пьём. А там, — колдун махнул рукой куда-то в сторону зарешеченного окна под самым потолком, — решается наша судьба! Причём решается не нами, а какими-то никчемными болванами.

Трактирщик отошёл обратно за прилавок, радуясь, что теперь всё внимание сфокусировалось на подвыпившем недовольном волшебнике. Один из его спутников заметил, что все уши в зале мгновенно напряглись. и шикнул, но колдуна это лишь рассердило:

— Не шипи на меня! — воскликнул он на весь зал. — Не запрещай мне говорить! Поэтому нас никогда и не слышат: только захочешь сказать что-нибудь, как появляется какая-то морда и шипит! Нельзя, говорит! А я, может, хочу сказать! Я, может, не хочу, чтобы меня затыкали!

— Да ладно тебе, ладно, — забормотал друг, пытаясь сгладить последствия. — Говори, если хочешь, я же ничего…

— А я скажу! Скажу! — распалялся колдун. — Я по морде получил из-за той шлюхи, а ответить не посмел! Магистр тот, щенок, тьфу! Заткнул меня! В совете Ковена, когда я сказал, что надо идти на дворец, эти старые идиоты тоже зашикали и подняли на смех! А что ещё надо делать по-твоему? Сидеть и строчить письма? Вон их уже штук пять висит!..

На доске объявлений действительно красовались наклеенные друг на друга листы бумаги, исписанные быстрым и неровным почерком. Все они начинались с обращений, начертанных красными чернилами, причём, чем свежее был лист, тем больше в обращении содержалось лести. «Колдунам Гримхейма!», «Собратьям по ремеслу!», «Неравнодушным соратникам!», «Могущественным сподвижникам!» и, наконец, «Мудрым и храбрым!» Создавалось впечатление, что составители этих воззваний впадают во всё большее отчаяние, и на листке, который в это самое время готовят в Мрачном замке, уже красуется «Умным, талантливым и очень красивым волшебникам с хорошим вкусом в одежде!»

— Ну, висят — и пускай висят, — второй из друзей попытался утихомирить разбушевавшегося колдуна. — Какая разница?

— Разница в том, что они там сидят и ничего не делают! Ничегошеньки! А когда я предложил пойти на дворец, меня осмеяли, как будто я сморозил глупость!

— Они же не просто так, они говорят, что мы не справимся. Там гвардия!

— Ну и что! — вскочил волшебник. — Мы уже разнесли гвардию на площади! И разнесём ещё раз! Они уже сунулись к нам и получили своё! А если мы будем сидеть тут, то конечно они нас окружат, подготовятся и раздавят! Они уже, небось, собираются вокруг Ямы! — колдун широко взмахнул рукой.

— Так а что делать-то? — товарищ некроманта тихонько потянул его за накидку вниз, пытаясь усадить обратно за стол. — Мы сами ничего не сможем. Из Ковена ты ушёл, а Ковенант…

Волшебник громко фыркнул:

— Ковенант!.. Нет уж, ручной собачкой королевы и Вильгельма я точно не хочу быть!