Постмортем

— Там, у ворот! К нам идут люди, но их оскорбляют и кидаются всяким! Не пускают к нам, представляете? Не дают пройти! Я видел, как Старому Ири гнилым помидором прямо в лицо попали!

— Что?! — воскликнул Тальф.

— Это всё его светлость, граф фон Веттин! Он на балконе «Жуткого грота» стоит со своими дамами и выступает перед всеми!

— Вот же… — стиснул зубы некромант. — И что, много народу его слушает?..

— Очень!

— Пошли взглянем! — Тальф решительно направился в гулкую темноту коридора.

Юношу нагнал обеспокоенный Кассиан:

— Что вы собираетесь делать?

— Что смогу.

Подъём на стену замка чуть не стоил Тальфу сломанной шеи: высокие и скользкие каменные ступени, отполированные за сотни лет, будто сопротивлялись, не желая пускать некромантов наверх. Для того, чтобы подняться, понадобилось некоторое количество усилий и ругательств, но колдуны справились — и вскоре уже стояли на холодном ветру между зубцов крепостных стен.

Мелкий дождик поливал выветренные камни, в щелях между которыми уже проросла сочная зелёная трава, небольшую площадь перед воротами и плотно сбитую толпу, которая выглядела как жирная чёрная клякса. Она ворочалась и волновалась, как единое живое существо, время от времени вскипая криками и вздрагивая поднятыми к небу лицами.

Прямо напротив ворот замка, на деревянном балконе «Жуткого грота» — почерневшей от времени гостиницы с пивной на первом этаже — стоял фон Веттин в роскошном белом одеянии, расшитом золотыми солнцами. У ног графа привычно увивались шипящие и стонущие от вожделения дамочки.

Вампир что-то говорил, но ветер приносил лишь обрывки слов, произнесённых с уверенностью и точно отмеренной долей праведного гнева — и чёрная толпа внимала графу с тем же подобострастием, что и его жёны.

По спине Тальфа пробежал целый табун мурашек:

— Ворота закрыты?.. — глухо спросил он.

Студент помотал головой:

— Нет.

— Закройте! — потребовал юноша, живо и в красках (преимущественно красных) представивший, как фон Веттин простирает руку к Мрачному замку, и разгневанная толпа, следуя зову, послушно врывается внутрь, чтобы… «Нет, об этом лучше не думать».

— Я бы не рекомендовал это делать, магистр, — произнёс Кассиан, стоявший за спиной.

Тальф нахмурился:

— Почему?

— Две причины. Первая: этим мы покажем, что слабы и боимся толпы. И вторая: мы закроем двери для наших сторонников. Сколько некромантов к нам успело присоединиться?..

Студент задумался на мгновение:

— Я видел человек семь.

— Вряд ли толпа пропустит кого-то ещё, — возразил Тальф.

— Она скоро разойдётся, — заверил Кассиан. — А закрытие ворот, как и любые вообще действия с нашей стороны, могут их подстегнуть и спровоцировать.

— А если они не разойдутся и всё-таки спровоцируются? — не отступал молодой человек. — Если мы останемся тут сидеть с дверями нараспашку, их ничто не остановит.

— Магистр, на этой площади множество некромантов, среди которых я вижу заседателей совета Ковена и, к сожалению, даже несколько наших бывших преподавателей, — устало произнёс Кассиан, как никогда раньше похожий на учителя, вынужденного в тысячный раз повторять очевидную вещь. — Если они решатся захватить Мрачный замок, их и так ничто не остановит.

Тальф молчал, глядя на толпу. В голове не было ни единой мысли — одно лишь желание оказаться подальше от замка, трудностей и ответственности. Желательно — дома, чтобы можно было завернуться с головой в тёплое одеяло, выспаться как следует, а утром увидеть, что всё решилось само собой. А ещё лучше — и вовсе приснилось в кошмарном сне.

— Прошу, магистр, не делайте этого. Пусть всё идёт своим чередом.

— Ладно, — Тальф со вздохом опустил плечи. — Будь по-вашему. Идёмте, поприветствуем наших гостей.

Пустоту огромного зала подчёркивали несколько колдунов, сидевших в полумраке за первыми партами. Давешний старик, который первым явился на зов, громко рассказывал историю, которую никто не слушал. Троица молодых колдунов, выглядевших, как недавние выпускники, повесили промокшие накидки на спинки стульев и смеялись над чем-то, понятным только им самим. Некромант постарше — пожилой, с окладистой седой бородой и толстой серебряной цепью на шее, флиртовал с совсем юной ведьмой, которая сняла шляпу, распустила роскошные рыжие волосы и не обращала на него никакого внимания. А в отдалении от всех, возле окна, заставленного горшками с давно засохшими цветами, которых не спасали даже оживляющие заклятья, восседала — и это стало огромным сюрпризом что для Тальфа, что для Кассиана — баронесса Леонтина.

Вокруг паланкина клубился душистый дым, который окутывал уже знакомых Тальфу полуголых мужчин. Те стояли, почти посиневшие от холода, но не выказывали по этому повода никакого неудовольствия — лишь мрачно зыркали на всех, кто смел кинуть хоть взгляд на их госпожу.

— Какой приятный сюрприз, — ректор слегка поклонился и добавил в голос совсем немного радушия — самую капельку, которая не позволила бы определить его слова как сарказм. — Добрый день, баронесса. Какими судьбами?

Вместе со словами с губ Леонтины слетело ещё одно облако дыма: