Посткарантин

В этой полутёмной пещере у огромных тёмно-зелёных гермодверей подземного города были сложены пыльные коробки, тут же лежал сломанный стул, высилось несколько стоек, держащих яркие, словно звёзды, прожекторы. Позади Сухонина стояли два охранника из службы безопасности Адвеги – два огромных бугая в светло-голубом камуфляже, в чёрных шлемах, закрывающих их головы, и пуленепробиваемых жилетах.

Орлов едва сжал губы, наткнувшись на выжидательный взгляд управителя Адвеги. У Сухонина были светло-карие глаза и смуглая кожа, лицо было суровым, словно камень. Его чёрные, уже кое-где с проседью, волосы были аккуратно причесаны.

Глядя на Алексея, Сухонин слегка склонил голову в бок и цинично улыбнулся.

Лёша видел ненависть, пляшущую в его глазах – ненависть жуткую, ядовитую. Алексей никогда в своей жизни не видел в глазах людей такой злобы, обращенной на него.

Орлов также заметил на шее Сухонина небольшую татуировку-знак Адвеги: щит, на котором была выведена аккуратная буква А. Такие татуировки набивались всем жителям Адвеги.

Такую же сделают и Маше, подумал Лёша и ощутил ядовитое беспокойство, шевельнувшееся где-то внутри.

– Закрытый город Адвега – это не заросшая плесенью деревня под Звенигородом. Это самое безопасное место из всех, какие только вообще можно представить в этом гиблом мире. Я беру твою дочь на лечение только потому, что ты когда-то спас жизнь моей дочери, – медленно произнёс Сухонин, прикрывая глаза. – Не думай, что я собираюсь каждые выходные писать тебе письма о том, как твоя дочурка превращается в невоспитанного монстра. Спольников будет вести её терапию. Как ты знаешь, твоя дочь должна будет находиться в карантине не менее десяти лет. Если ты появишься здесь хоть на один день раньше, я сам пристрелю тебя. – Не дожидаясь ответа от Орлова, Сухонин повернулся к одному из охранников. – Забери девчонку.

Алексею захотелось подбежать к управителю, и как можно больнее врезать ему. Колоссальным усилием Орлов заставил себя успокоиться – сейчас не самый удачный момент, чтобы поддаваться на такие дешёвые провокации. В конце концов, Сухонин только и мечтает придраться к нему.

– Обещай, что её жизни ничего не будет угрожать, – срывающимся голосом потребовал Орлов.

Он едва помнил себя от отчаянного ужаса, наблюдая за тем, как один из охранников забирает у него с рук его единственную дочь. Под действием снотворного Маша спала так глубоко и безмятежно, что едва ли что-нибудь заметила.

Сухонин едко улыбнулся, глядя на Алексея.

– Я ничего тебе не обещаю, Орлов, – язвительно произнес управитель. – Я выполню свой долг – я вылечу твою дочь. Ну а что касается остального, то тут я ничего тебе гарантировать не могу.

Орлов, не скрывая гнева, ринулся вперёд.

– Сухонин! – заорал Алексей. – Я убью тебя, если с моей дочерью что-нибудь случится! Через десять лет, чёрт тебя дери, я вернусь сюда и если с ней…

Орлов наткнулся на мощное плечо одного из охранников. Бугай схватил его и отбросил назад. Когда Алексей опомнился, тяжелая дверь, вырезанная в огромных воротах города, была уже закрыта.

Глава 1

Это место ужасно. Оно ужасно, начиная с подступов к гермодверям и заканчивая поросшими красным мхом стенами высотой в девятиэтажный дом. Это место отняло у меня у меня почти три года моей жизни, и мою жизнь в целом, ибо долго мне здесь не протянуть. Взамен это место, эта их возлюбленная Адвега, подарила мне лишь то, что дарит всем подопытным, оказавшимся здесь, – мечту о посткарантине.

* Посткарантин – название зоны карантина для тех, кто прожил некоторое время вне карантина и снова вернулся в его зону.

– Когда-нибудь мы выберемся, – любил повторять Ванька, сидя за низким, заляпанным маслом и густыми пятнами жира столом. – Точно тебе говорю. Эта яма останется за нашими спинами, а там дальше – свобода! Машка, слышь чё говорю?.. СВО-БО-ДА!

Я всегда улыбалась, но мне было горько от этих слов.

Адвега за спиной!..

Жизнь в посткарантине!..

Свобода…

Это разве про нас? Кто-то выбирался, конечно, отсюда. Двое сбежали – о них тут легенды ходят, а остальных пустили под расстрел или допытали до последнего, выжали всё, что можно и всё, с концами.

Я угодила сюда из-за болезни, а нужна была им из-за крови. Болезнь была не страшная, но нужно было лечение, иначе я бы не смогла дышать. Лечение они мне дали и вылечили без всяких последствий. А вот отпустить домой, не отпустили.

"Четвёртая отрицательная с альфа-места частицами… – всё шептал тогда Спольников, ходя из стороны в сторону с горящими глазами. – Поверить не могу, что у нас теперь есть такой экземпляр… Такая кровь нам позволит наконец проводить полноценные исследования".

Вот так вот. Экземпляр. Так я теперь называлась, думала я в тот страшный день, сидя в углу его кабинета и закрывая ладонями зареванное лицо. Предыдущий день был самым счастливым – я больше года провела в Адвеге на лечении, и вчера оно было благополучно окончено. Больше я не болела радиационной аллергией, и сегодня должна была вернуться домой – в Купол, в свой родной город. Должна была.