Постижение смысла

Попытка, которая предпринимается в произведении «Кант и проблема метафизики»[26] – которая состоит в том, чтобы на «историческом» пути прояснить совершенно другое начало истории бытия и сделать ее понятной, с неизбежностью была обречена на неудачу; она привела к попытке исторически уравнять изначальное мышление [c современным Канту] и по существу уничтожить его. Последствием этого стало странное и примечательное положение: на одной стороне оказывается «Бытие и время»[27] – как продолжение и дополнение «Критики чистого разума» и ее «Антропологии» – они толкуются и, тем самым, исторически высчитываются – калькулируются и делаются безразличными-бесстрастны; на другой стороне – изложение Канта – осуждается как одностороннее и насильственное, осуществляемое с натяжкой. Сообразно же «историческому» «эффекту» – если смотреть с точки зрения истории бытия, – оно, конечно, не имеет никакого веса – не удалось ни прояснения «Бытия и времени», ни изложения «Критики чистого разума».

Конечно, тот, кто способен мыслить, исходя из знания вопроса о бытии, тот постигнет иное, а не остановится на «историческом эффекте». То, что желает высказать и обозначить ключевое слово «конечность», не есть «качество» бытия и Вот-Тут-бытия, которое можно представить в готовом виде, а есть несообразный заголовок-наименование для того, что более всего достойно вопрошания и вызывающего сомнения – из всего, что только может скрываться за понятием «достойное вопрощания».

По Канту, бытие всегда есть сущебытность в смысле предметности предмета. Однако «предметность» сама не есть никакой предмет и – как непредметное – есть только некоторое существенное следствие пра-бытия – так, что оно, исходя из такого следствия, никогда не могло бы вы-раз-мыслиться в своем основополагающем-характере. «Метафизика» никогда не могла бы быть в состоянии преодолеть самое-себя. Ей требуется, как первая история первоначала пра-бытия, некоторое иное начало, которое оно в то же время включает – вводит в свою историческую истину.

21. Словесная формула мышления, связанного с историей пра-бытия

Она звучит так: пра-бытие бытийствует, суще-бытующее не бытийствует. Лишь с большим трудом и медленно мы преодолеваем предрассудок всей и всяческой метафизики, заключающийся в том, что суще-бытующее есть «то, что единственно есть» и может «быть», то, что единственно бытийствует и может бытийствовать. Это «есть, бытийствует» и это «бытийствовать» происходит при этом всякий раз из того суждения, которое гласит, что нечто «есть» вообще, «бытийствует» вообще (предстает и наличествует), что Таковое всегда и «есть» так-то и так-то (наличествует и противостоит нам). Как бы прирожденное суще-бытующее «есть» обозначает бытие в смысле постоянного при-сутствия. Неставимость под вопрос этого «есть» – чтобы не вызывать никакого сопротивления всякий раз – определяется-мерится через определение всех и всяческих образов бытия, через управление ими и их видоизменение (например, «модальности»). Бытие как «номен-имя» обычного-расхожего «есть» раскрывает себя, однако, как суще-бытность, которое набросано-спроектировано идя от «суще – бытующего». Этому проекту-наброску неведомо вы-рас-спрашивание истины самого пра-бытия, он держится за пределами того познания возможной необходимости вы-расспрашивания того, что здесь называется истиной пра-бытия.

В силу этой поначалу даже неизбежной наивности сам проект пра-бытия как постоянного при-сутствия сущее-бытующего сам выступает как пред-наперед-заданная опора и местоположение пра-бытия; и при этом суще-бытующее само суще-бытует только постольку, поскольку оно выдается-выступает наружу-проявляется в непознанном просвете проекта, и о-познается известным образом (способом πϱότεϱον τῇ φύσει – «априори» помысленности) Между тем, такая характерная разновидность этого познания служит лишь для того, чтобы затянуть и окончательно закрепить на протяжении всей истории метафизики непризнание-непонимание того, что истина проекта пра-бытия достойна вопрошания. Но поскольку, тем не менее, бытие «мыслится» само и его определение понимается как задача, последовательно открываются три хода-процесса метафизики:

1. Бытие поднимается до статуса наивысшего суще-бытийствующего (ὄντως ὄν), потому что оно сообщает-придает всякому сущее-бытующему сущебытность; бытие есть то «обстояние дел и престиж», которые придают сущее-бытующему как таковому достойный внешний вид; идея (ἰδέα) в этом смысле и в этой сфере есть ἰδέα – уполномочивание налично-подручно данного на присутствие и постоянство существования, как это уполномочивание-наделение мощью, сама сила на-сущения-присущения, (платоновско-греческая не есть просто лишь представленность субъектовидного мнения) в том смысле, как она понимается современностью – и все же, тем не менее, она есть основа и побуждение-толчок к idea как perceptio и «понятию».