Пост Леонардо

Миссия в Тумукумаке является юным филиалом другой францисканской миссии, которая намного старше: она была открыта в 1916 году на самом юге штата Пара в бассейне реки Куруру на склонах горной гряды Кашимбо, где обитают племена мундруку. Святые отцы за минувшие полвека обосновались здесь еще основательнее: три громадных барака, в которых размещается миссия, имеют электрическое освещение от двух небольших гидротурбин, установленных в прорытом руками мундруку канале. Здесь имеется даже электрическая мельница, перемалывающая размельченные корни маниоки.

Маленькое племя шикринс, обитающее на юге штата в районе поселка Сан-Феликс на Шингу, находится на «попечении» доминиканского монаха по имени Карой, который снабжает индейцев оружием в обмен на добываемые ими шкурки лесного кота, сводящие с ума европейских модниц. Сбывая этот мех в Европу, святой отец, очевидно, зарабатывает бешеные деньги.

Браки заключаются на небесах, а земли покупаются в Мату-Гроссу

С Амазонасом и Пара граничит на юге один из крупнейших и богатейших бразильских штатов — Мату-Гроссу, что в переводе на русский означает «Дремучий лес». Дремучие леса, правда, сосредоточены лишь в северной половине штата, а его центр и юг представляют собой лесостепную и степную зоны, пересеченные многочисленными горными хребтами и долинами рек. К этому штату, сосредоточившему в своих границах наиболее полную и богатую коллекцию южноамериканской фауны и флоры, издавна было приковано внимание бразильских и иноземных обладателей тугих кошельков. Кого только не встретишь в списках землевладельцев, поделивших между собой необъятные пространства Мату-Гроссу! Сюда добрался даже «его величество» монакский князь Ренье, отхвативший здесь поместье, превышающее в 12 раз территорию его собственного княжества!

Естественно, и тут дело не обходится без «святых отцов»: в Мату-Гроссу подвизаются и салесианцы, и иезуиты, и протестанты, и пресвитериане, и прочие «просветители», многие из которых вообще неизвестны бразильским властям.

Салесианская миссия имеет два поста: один из них, существующий с 1958 года, — Сан-Маркос находится в 160 километрах от Арагарсаса в долине реки Арагуая. Руководит им падре Жоао Панциера. По словам корреспондента газеты «Корейо да манья» Фуада Атала (см. номер от 8 декабря 1968 года), около семисот индейцев племени шавантес живут в Сан-Маркосе в режиме «белого рабства». Они работают на принадлежащей миссионерам плантации, лесопилке и других подсобных работах.

Справедливости ради следует признать, что в этой миссии салесианцы сумели неплохо наладить медицинскую помощь индейцам, вследствие чего уровень смертности этого племени значительно ниже, чем в племенах, облагодетельствованных другими миссиями. Салесианцы в Сан-Маркосе проявляют столь же пылкое рвение, что и францисканцы, действующие в парке Тумукумаке; благодаря этому шавантес, подобно тириос, имеют возможность исполнять молитвенные песнопения на родном языке. Каждое утро они под руководством падре ровно в шесть часов отправляются на мессу, что, впрочем, является лишь первым шагом на тернистом пути служения господу. Настойчивые падре заставляют их молиться на каждом шагу: перед началом любой работы, отправляясь на охоту или рыбную ловлю, возвращаясь домой, приступая к еде или завершая ее.

Второй пост салесианцев — Меруре, существующий уже свыше 60 лет, находится на правом берегу реки Арагуая в районе обитания племени бороро. 300 индейцев, находящихся в «сфере влияния» поста Меруре, представляют собой жалкое зрелище. «Они находятся в состоянии деградации, — писал посетивший их журналист Фуад Атала, — и последние шестьдесят пять лет, прошедших со времени основания колонии, стали для этого некогда могущественного и счастливого народа периодом вырождения... Они перестали быть индейцами, но так и не стали белыми».

Быть может, самый страшный ущерб, нанесенный «святыми отцами» этому племени, заключается в том, что, внедряя новую «культуру», новые культы, обычаи, традиции и обряды, салесианцы породили все более углубляющийся конфликт между стариками и молодежью племени. Юноши и девушки издеваются над своими родителями, когда они пытаются исполнять старинные танцы и обряды племени. Ведь падре, рассматривая это как нечто достойное осуждения, запрещают исполнять танцы в деревне! И покорные старики, понурив голову, отправляются в лес, сопровождаемые насмешками и криками молодых. Женщины этого племени, затравленные наставлениями падре о том, что «нагота — это грех», вообще перестали снимать полученные от благодетелей платья. Они спят и даже купаются в них, ожидая затем терпеливо, пока высохнет прямо на теле заскорузлая от пота и грязи ткань.