Посол

Предводитель чекистов отнесся к рассказу посла скептически, утверждая, что если Кажетан поскакал именно туда, куда думает Каспар, то он уже все равно, что мертв. Но Каспар был настойчив и сумел-таки убедить Пашенко сопровождать его во дворец, понимая, что зловещая репутация чекиста может открыть двери, с которыми он сам бы не справился.

Одна такая дверь, захлопнувшаяся перед ними, оказалась дверью в покои главного советника царицы, Петра Ивановича Лосева. Охранял ее рыцарь в блестящих латах и с серебряной алебардой.

– Ты не понимаешь, – объяснял Каспар, чье терпение уже начало истощаться. – Дело, о котором я хочу поговорить с ним, неотложное и жизненно важное.

– Я не могу позволить вам войти.

– Кровь Сигмара! – Каспар раздраженно повернулся к Павлу с Пашенко. Он незаметно кивнул чекисту, и тот резко шагнул к стражнику, сплетя руки за спиной.

– Ты знаешь, кто я, рыцарь? – спросил Пашенко.

– Да, сэр, знаю.

– Тогда ты должен знать, что мне лучше не перечить. Послу фон Велтену требуется повидаться с советником царицы и сообщить ему информацию, которая может иметь серьезнейшие последствия для нашего великого города. Не сомневаюсь, что ты, славный защитник нашего города, понимаешь, что, как честный страж, ты обязан позаботиться о том, чтобы эта информация была передана, ведь так?

– Я понимаю, но…

– Твой пост весьма престижен, раз ты носишь бронзовые доспехи, не правда ли? – внезапно поменял тему Пашенко и побарабанил костяшками пальцев по нагруднику рыцаря.

– Так точно, это великая честь, сэр, – гордо ответил рыцарь.

– Гм… да, могу себе представить, какой стыд быть изгнанным из Дворцовой Стражи с позором. Бесчестье будет также велико, не так ли?

Каспар находил методы Пашенко отвратительными, но сейчас, сказал он себе, у них нет времени на то, чтобы двигаться к цели благородным путем. Если нужно пригрозить этому, без сомнения отважному, рыцарю позором – что ж, так тому и быть. Каждая секунда, потраченная ими в Кислеве, удаляет Кажетана от правосудия.

– Сэр… – проговорил рыцарь, начиная осознавать свое затруднительное положение.

– Полагаю, что сохранить звание офицера с таким пятном на чести будет нелегко, где бы ты ни служил, верно?

Пашенко смахнул невидимую волосинку с лацкана своего длинного плаща, давая рыцарю возможность взмокнуть от страха и взвесить варианты.

Наконец солдат шагнул в сторону и сказал:

– Черная дверь в конце коридора ведет в личные покои министра Лосева, сэр.

Пашенко улыбнулся:

– Кислев и я благодарят тебя. Посол?

Каспар проскользнул мимо подавленного рыцаря, толчком открыл дверь и зашагал по широкому коридору с каменными стенами и полом, застланным изумрудно-зеленым ковром, расшитым золотыми и серебряными нитями, которые сплетались в тонкий узор из волнистых спиралей. На стенах висели портреты бывших обитателей кабинета Лосева; с холстов в позолоченных рамах взирали угрюмые мужчины, так и пышущие высокомерием.

Впрочем, Каспар не уделил им большого внимания. Он уже сжимал золотую ручку черной двери в конце коридора. Повернувшись к своим спутникам, посол заявил:

– Какую бы грязь вы ни знали о Лосеве – выкладывайте. Жмите на все рычаги. Мне все равно, чем на него давить, но нам необходимо знать то, что знает он.

Павел кивнул, но ничего не сказал; на лбу его блестели капли пота.

– Если ты думаешь, что это поможет нам схватить Кажетана, тогда я сделаю все, что смогу, – отозвался Пашенко.

Каспар благодарно наклонил голову и без стука распахнул дверь в покои Петра Лосева.

Советник царицы, сидящий за столом и царапающий длинный пергамент серым гусиным пером, удивленно уставился на вошедших. Облаченный в официальное одеяние главного советника, он производил сильное впечатление. Алая мантия с золотым кантом, с оторочкой из шкуры черного медведя и серебряными кистями выглядела внушительно, но ни Каспара, ни Пашенко было не запугать рангом или пышным нарядом.

– Именем Урсана, что вы делаете в моем кабинете? – прорычал Лосев, поспешно выдвигая ящик стола и пряча туда пергамент.

– Вы должны сказать нам кое-что, – заявил Каспар, а Пашенко и Павел встали по обе стороны от Лосева.

– Что? Это недопустимо, посол! – рявкнул советник. – Это грубейшее нарушение дипломатического протокола! Вы, как и все, отлично знаете, что прошения о приеме царицы надо подавать мне в письменном виде.

– Царица нам ни к чему, – хрипло выдавил Павел.

– Нет, – добавил Пашенко, – мы желаем поговорить с вами.

Однако Лосев не был новичком в дипломатических играх, и такая очевидная тактика не могла вывести его из равновесия. Так что он снова уселся в свое мягкое кресло и сказал:

– Что ж, вместо того чтобы приказать вывести вас из дворца и предъявить официальный иск о нарушении протокола, я прощу вас. Итак, чего вы хотите?

– Кажетан, – коротко ответил Каспар.

– А что с ним такое?