Посол

Вопрос Пашенко был встречен ошеломленным молчанием.

– Вы не поняли вопроса, посол?

– Я прекрасно понял его, герр Пашенко, я только не уверен, что вы и вправду ожидали, что я восприму его всерьез.

– Убийство – дело серьезное, посол.

– Полностью согласен, но мне трудно поверить, что вы можете думать, будто я и правда связан со смертью боярина Кововича.

– Почему? – спросил Пашенко.

– Потому что моя встреча с ним длилась меньше минуты.

– Насколько хорошо вы знали боярина?

– Я же только что сказал.

– Вы слышали о нем до того, как напали на него в Зимнем Дворце?

– Я не нападал на него, он…

– Я владею другой информацией. У меня есть свидетели, которые подтверждают, что вы схватили боярина и угрожали ему, пока советник царицы не разнял вас.

– Он оскорбил меня! – возмутился Каспар.

– И это привело вас в ярость.

– Нет. Ну, то есть я, конечно, рассердился, но не настолько, чтобы убить его.

– Значит, вы подтверждаете, что были злы?

– Я и не говорил, что не был. Он сказал, что надеется, что моя родина сгорит дотла.

– Ясно. – Пашенко записал что-то в блокнот. – А когда вы покинули Зимний Дворец?

– Я точно не уверен во времени, но вскоре после того, как мы услышали, что Вольфенбург пал.

– Свидетели сообщают, что и боярин Ковович отбыл примерно тогда же, значит, у вас была возможность отправиться следом и зверски расправиться с ним.

– Зверски? О чем вы?

– Труп боярина был обнаружен наутро после приема во дворце, хотя опознание потребовало нескольких дней, поскольку голова исчезла, а большая часть одежды и плоти оказалась сожженной, видимо, какой-то кислотой.

– Это должно было потрясти меня?

– Потрясло?

– Да, но не более того. Молот Сигмара, разве у вас в Кислеве не орудует убийца, творящий такое? Мясник?

– Действительно, – кивнул Пашенко. – Однако это известно и иным правонарушителям, которые совершают преступления, имитируя почерк существующих криминальных элементов, пытаясь обвинить тех в собственных жестокостях. И давайте не забывать о лунатиках и сумасшедших, копирующих действия кого-то, кого они считают достойным подражания.

Каспар онемел. Неужели этот идиот не может поверить, что он не имеет никакого отношения к смерти боярина?

Несмотря на нелепость обвинений, Пашенко излучал такую уверенность, что ставил Каспара в тупик.

– Когда вы опознали тело боярина? – спросил Курт Бремен.

– А какое это имеет значение? – поинтересовался Пашенко.

– Возможно, никакого, но все-таки – когда? – настаивал рыцарь.

– Только сегодня утром. Его голову кто-то оставил на пороге нашего здания на Урском проспекте.

– И сразу после этого разгневанная толпа двинулась сюда? Выходит, жители Кислева поистине великие детективы, которые опросили всех имеющихся, по вашим словам, свидетелей, сделали вывод о причастности к убийству посла и прибыли сюда раньше вас и ваших людей.

– На что вы намекаете? – повел бровью чекист.

– Ну же, герр Пашенко, – заявил Каспар, – не играйте с нами в игрушки. Кто-то дал вам информацию и сказал горюющей вдове, куда идти, так?

– Вы ошибаетесь, – ответил Пашенко.

– Нет, сэр, это вы ошибаетесь, полагая, что я невежественный селянин, которого можно застращать жалкими инсинуациями, – сказал Каспар, поднимаясь и указывая на дверь. – А теперь прошу прощения, но в посольстве меня ждут неотложные дела и обязанности, требующие моего внимания. Уверен, вы понимаете, что должны покинуть помещение.

Пашенко встал и слегка поклонился послу:

– Я понял вашу позицию, посол. Доброго вам дня.

Чекист резко повернулся и вышел из комнаты, не сказав больше ни слова, и, когда дверь за ним захлопнулась, все присутствующие облегченно вздохнули.

Каспар почесал макушку и сказал:

– Можете вы в это поверить? Это было бы смешно, если бы не было таким идиотством.

– В чекистах нет ничего смешного, – зловеще заметил Павел.

– Ох, да ладно тебе, – рассмеялся Каспар. – У него нет никаких доказательств.

– Ты не понимаешь, чекистам не нужны доказательства! – рявкнул Павел, поднимаясь и тыча пальцем в Каспара. – Ты не в Империи. В Кислеве любое слово чекиста – закон. Здесь люди исчезают только так. Понимаешь? Они бросают человека в тюрьму, и никто никогда его больше не видит, никто ничего о нем не слышит. Он пропал…

– Даже если это посол иностранного государства? – усмехнулся Каспар.

– Даже если, – кивнул Павел.

Каспар увидел, что Павел совершенно серьезен, и наконец, понял, почему Пашенко держался так уверенно и что, возможно, угроза чекиста не пустой звук.

Глава 4

I

Два тяжелых палаша скрестились в воздухе, выбив друг из друга сноп искр, эхо звона стали заметалось по двору. Каспар повернул кисть и сделал выпад острием меча, но его противник легко уклонился от атаки. Тяжелый палаш не предназначался для фехтования, его создали, чтобы разрубать броню за счет отточенного лезвия и чистого веса. Клинок посла отвели в сторону, и ответный парирующий удар просвистел в считанных дюймах от его груди.

Он обильно вспотел, а рука с мечом горела от усталости. Рукоять палаша едва не выскользнула из влажной ладони, и он перехватил ее двумя руками, выставив клинок прямо перед собой.