Пособие по выживанию

— А ее занято, — с нажимом в голосе сказал Алекс. Хоть и видно было, что блондин играет не всерьез, но ревность мужа приятна. Вот только Алекс как-то заметно побледнел. Не успела я встать, как Альф уже был рядом с моим мужем.

— Да, черт возьми, что происходит?! — возмутилась, вскочив.

— Про чертей она верно подметила, — хмыкнул Нейт. — Ты нормально?

— Не нужно устраивать спектакль без повода. Элли, пошли, я тебя провожу и заодно посмотрю, где ты остановилась, хорошо?

— Я и сама могу дойти, — возмутилась я.

— Можешь, но так мне будет спокойнее.

Решив, что Алекс переживает из-за демонов или возможного нападения, я неопределенно пожала плечами. Ну, пусть посмотрит, если ему так хочется. Попрощавшись и условившись на завтрашней ярмарке привести план в действие, мы с Алексом вышли из комнаты.

На улице у самого входа в гостиницу происходила целая словесная баталия. В одном лагере были Дарт и Кузя, а во втором — Сара и наша утренняя знакомая кошка. Это он так мириться пошел! Чтобы узнать причину столь рьяного спора, мы поспешили в эпицентр боевых действий.

— Что тут происходит?! — воскликнула я, подойдя ближе.

Кузя стоял, выгнув спину, а напротив него в той же позе застыла Мализара.

— Элли, она меня обижает! — воскликнул Кузя, зыркнув в сторону кошки.

— Тебя попробуй обидеть — получишь на свою голову мороку с десятью килограммами счастья! — не поверила я на слово этому рыжему подлизе.

— Девять с половиной! — искренне возмутился кот.

— Это до завтрака или после?

— Элли, как ты можешь? Ты должна меня во всем поддерживать! — засопел рыжий, забыв даже о споре с Мализарой.

— Дарт, ты же мириться пошел, а что тут делаешь?! — возмутилась я.

— Я заступился за толстяка, его обидели, — честно ответил тот. Ой, только зря он Кузю толстяком назвал. Ой зря…

— Ты кого толстяком назвал, упырь! — Кот развернулся на сто восемьдесят и, ощетинившись, двинулся на дроу. — Я не толстый! Я же к ней со всей душой, а она… Я вон с ней даже сосиской поделился. — Кот указал лапкой в сторону Мализары и обиженно всхлипнул.

— Она была надкушена! — фыркнула возлюбленная моего пушистика.

— Но ведь поделился же! — воскликнул Кузя.

«М-да, это для Кузи действительно достижение!» — прокомментировал Дан великодушное поведение кота.

— И что из этого? Может, я брезгую? — наморщила носик Мализара.

— Брезгуешь? Да ты радоваться должна! — попытался разъяснить кошке свою позицию Кузьма.

— О, великодушный сэр, благодарю вас за оказанную мне честь! — Мализара изящно поклонилась, оставив голову склоненной в знак покорения.

— Правда, что ли? — удивленно спросил кот. Казалось, что он от шока сейчас упадет в обморок.

— Нет, конечно! — фыркнула кошка, рассматривая свой «маникюр» на правой лапке и меланхолично виляя хвостом. — Я даже смотреть в твою сторону не буду, жирдяй!

— Молчи! Место кошки у камина! Ты должна слушаться мужчину! — сказал кот, а Алекс, который как раз умудрился поддакнуть коту, был удостоен испепеляющего взгляда женской половины общества.

— Ах, у камина?! — возмутились мы одновременно с Сарой, а кошка фыркнула в знак солидарности.

Что началось дальше, и во сне кошмарном не увидишь — полдеревни сбежалось посмотреть на это представление. Кузя яростно доказывал своей кошечке, что муж главный, а место жены у плиты (кошка у плиты, наверное, смотрится весьма колоритно), Дарт доказывал это же Саре, эльфийка в ответ скептически кивала головой, но я понимала, что так просто она не сдастся. К четырем спорщикам добавились местные жители, лишь я стояла в стороне, изредка пытаясь успокоить Кузьму, раз вытащить его из гущи событий не вышло. Дарт с Даном тоже устроили спор, но я закрылась, чтобы не сойти с ума от аргументов одного маленького и другого большого тирана.

Алекс все это время стоял рядом, но благодаря иллюзии на него никто не обращал внимания. Хотя, наверное, даже если бы он явился в мантии, никто не заметил бы — настолько все были увлечены спором. В один момент муж вновь побледнел и пошатнулся.

— Алекс, что случилось? — спросила я, прекратив обращать внимание на спорщиков.

— Ничего страшного, царапина, — слабо улыбнулся супруг.

«Знаю я твои „царапины“!» — подумала и, ухватив мужа за рукав, подтолкнула в сторону своего временного жилища. Он пошел, понимая, что спорить с беременной женщиной нельзя. И правильно сделал: с беременной женщиной, что-то для себя решившей, спорить вообще вредно для здоровья. И еще большой вопрос, для чьего здоровья!

Голоса друзей стихли. Небось озадачились спорщики нашим внезапным уходом. Может, скоро проверять придут, кто кого прибил за короткий строк.

— Рассказывай, — сказала, закрыв дверь домика и пропустив Алекса вперед.

Он стоял посреди помещения, возвышаясь над всем и превращая большую комнату в маленькую и уютную. Я против воли засмотрелась на него — усталый, раненый, но одновременно такой родной и любимый. Можно тысячами слов убеждать себя, что он нас бросил, можно доказывать, что обида жива, но сердце знает, что больше всего на свете сейчас мне хочется обнять его, прижаться к нему и залечить раны…