Пособие для Наемника (СИ)

Эмрис одернул одежду еще раз и чуть приосанился, разглядывая отражение. Из зеркала на него смотрел высокий крепкий мужчина. Черные волосы он уже много лет носил, зачесав назад, небольшим хвостиком, и не видел причин себе изменять. Несколько белых шрамов на лице, всегда казавшиеся чем-то вроде доказательств его силы и рода деятельности, сейчас выглядели как нечто неуместное. Интересно, у других лордов есть что-то подобное? Или эти полосы навечно станут знаком его «низкой породы» и того, что он отгрыз себе баронство, как дикий пес?

Еще неделю назад он бы послал всякого, кто намекнул бы на что подобное, исследовать сточные канавы замка Редвуда. Однако за пять дней во дворце императора Эмрис успел прочувствовать себе все недовольство некоторых местных обитателей. Женщины в надушенных платьях шептались у окошек вдоль коридоров и, не скрываясь, негостеприимно таращились на него. Мужчины заносчиво хмыкали, провожая взглядом. Этим бы он еще мог ответить: начистить рожу, как следует, хоть на кулаках, хоть с оружием. Эмрис присматривался к их мечам и кинжалам и понимал, что половина клинков во дворце — это украшение, элемент декора. А что делать с женщинами? Вряд ли император продолжит благоволить ему, если он отлупит парочку дам.

С Аероном, к слову, Железный больше не пересекался. И от этого становилось только хуже. Возможно, если бы император иногда мелькал в поле зрения, Эмрису было бы легче помнить, что есть хотя бы один человек, который принимает его баронство, как должное. «Братьям» тоже доставалось — не сказать, что прямо от всех гвардейцев, но, например, от тех, кого недавно посвятили в рыцари, — регулярно. Находились, конечно, и обычные вояки, с ними отношения складывались проще. Были те, кто оказался в гвардейцах, потому что приходился вторым сыном влиятельному вельможе или генералу. Такие просто не обращали на «Братьев» внимания, и уже за это Железный был благодарен.

Всегда у знати так, удрученно думал Эмрис: когда им не хватает сил, чтобы защитить свои хлипкие душонки да замки, они нанимают кого-то вроде него и его ребят. А всегда, когда опасность минует, воротят нос.

Эмрис с трудом удержался, чтобы не плюнуть себе под ноги. Честное слово, обычно более или менее разговорчивый и улыбчивый, за эти пять дней он стал нелюдимым и мрачным, как одинокая карга в топях.

В дверь постучали, и вошел служка. Хотя бы этот относился к нему без тайного снобизма, подумал Эмрис, разглядывая молодого парнишку. Хорошо, что к нему приставили пацана: девку бы он и впрямь огулял. Ну или хотя бы за задницу полапал, если бы она после этого ухитрилась удрать. Даже не потому, что он скотина почище Норга — просто давненько не было возможности расслабиться.

«И в ближайшее время, — с грустью вспомнил Эмрис планы императора, — похоже, тоже не будет».

— Пора, милорд, — обратился слуга. — Император вот-вот явится в тронный зал, вы не должны заставлять его ждать вас.

Эмрис с шумом выдохнул через рот. Пора. Создатель милосердный, даже не верится. Фух…

— Да, идем.

Огней в тронном зале было столько, что Эмрис не смог решить, что произойдет раньше — он ослепнет или начнет раздеваться от жары. По повелевающему жесту императора собравшаяся знать расступилась, пропуская Эмриса в сопровождении лорда-камергера («Как, он тоже лорд?!» — изумился Железный, когда услышал об этом впервые). Аерон, облаченный в темные штаны и камзол молочного цвета, с золотой перевязью, украшенной изумрудами, восседал в отдалении. К небольшому помосту императора вели три ступени. Высокое кресло слева от государя пустовало, но Эмрис решил подумать об этом потом. Пока что все его внимание уходило на то, чтобы твердо переставлять ноги, не вжимать голову в плечи и не сутулиться, не реагировать на цветастые пятна по бокам — разнопеструю одежду прибывших акул, — и осознавать, что все происходящее ему не снится.

Последнее давалось сложнее всего.

Оказавшись перед Аероном, Эмрис, наущенный загодя камергером, поклонился. В точности, как в первый раз — одну руку на грудь, другую в сторону, ногу чуть перед. Он постарался сделать это коротко и по-воински: элегантный вариант ему все равно никак не давался, однако Эмрис не хотел, чтобы его движения выглядели скованными или неуклюжими.

Аерон жестом велел Железному распрямиться. Затем так же молча приподнял руку ладонью вверх, будто требуя: ну, давай покончим с этим поскорее.

Эмрис опустился на одно колено и наклонил голову. Аерон встал и обратился к собравшимся подданным — титулованным особам и знатным горожанам: