Пособие для ленивого студента

Вот только пусть попробует мне что-нибудь сделать! Как верно заметил Дарек, дерусь я неплохо. Кулаки давно чешутся вновь ему навалять.

Теперь напарник стоял так близко от меня, что я почувствовала приятный древесный аромат, исходящий от его одежды.

— Неужели я совершенно безразличен тебе, Бьянка? — почему-то шепотом спросил он.

Легонько прикоснулся тыльной стороной ладони к моей щеке. Очертил абрис лица и приподнял мой подбородок, заставив смотреть ему в глаза.

Я немедленно заволновалась. Ой, что это он делает? Как будто вновь решил поцеловать меня. Но сейчас-то это зачем? Никто за нами не наблюдает, то бишь не перед кем играть роль счастливой пары.

— Нет, ты не безразличен мне, — проговорила, постаравшись, чтобы голос не задрожал от волнения, которое я испытывала сейчас.

На дне зрачков Дарека заплясало торжество. Которое, впрочем, поблекло, когда я с нескрываемым злорадством продолжила:

— Знаешь, пожалуй, ты единственный человек в мире, которого мне так сильно хочется убить.

— Говорят, от ненависти до любви расстояние меньше шага, — не унимался Дарек.

Подушечкой большого пальца тронул мои губы, не отводя от меня странно напряженного взгляда.

Пожалуй, он все-таки нарывается. Может быть, влепить ему пощечину? Так, чтобы не забывался.

Но я не успела ничего сказать или сделать. В этот момент раздался стон.

О, что за звук это был! Преисполненный горьким отчаянием и неизбывной болью, он шел словно сразу со всех сторон. И мельчайшие волоски на моем теле мгновенно встали дыбом.

— Ты слышал? — спросила я у Дарека.

Точнее, в его спину, потому что напарник уже отвернулся от меня.

Он стоял, грозно выпрямившись. И на кончиках его повелительно вскинутой правой руки танцевали зловещие багровые огни смертельного заклинания.

Надо же, какой он шустрый! Нет, все-таки кое-кто совершенно точно усердно играет роль простачка и ротозея, не желая пугать родителей успехами в учебе.

Зловещий звук больше не повторялся, и Дарек немного расслабился. Опустил руку, но не стал обрывать нить заклинания.

— Не понимаю, зачем тебе этот спектакль, — проговорила я, желая до конца прояснить неясный момент.

— Какой? — отрывисто спросил Дарек, продолжая напряженно осматриваться в ожидании нападения.

— Со свадьбой и прочим, — пояснила я. — Дарек, я уверена, что ты можешь сообщить родителям всю правду прямо сейчас. Твоих знаний вполне хватит, чтобы добиться бесплатного обучения. Полагаю, как особо одаренный студент ты даже стипендию будешь получать…

— Ага, и считать каждый грош, — язвительно перебил меня Дарек. — Нет уж, Бьянка, благодарю покорнейше. Я привык к определенному уровню жизни. И не желаю вечно экономить. Насмотрелся на тебя.

Я вспыхнула от гнева. Слишком пренебрежительно прозвучали слова Дарека.

— Ты хочешь сказать… — запинаясь от негодования, начала я.

— Бьянка, право слово, помолчи! — властно приказал он. — У меня от твоей трескотни голова болит. Позволь напомнить, что мы в доме с привидениями. А ты все какую-то чепуху обсуждаешь.

Дарек был целиком и полностью прав. Негоже выяснять отношения тогда, когда рядом притаилось нечто зловещее и враждебное. Но я все-таки не устояла от искушения оставить последнее слово за собой.

— Ну, не буду спорить, раз для тебя собственный комфорт важнее родителей, — буркнула себе под нос, не сомневаясь, что Дарек это услышит.

Тот страдальчески вздохнул. Посмотрел на меня и открыл было рот, желая осадить. Однако не успел.

Магическая искра, все это время неподвижно висевшая под потолком, вдруг заполошно заметалась и замерцала, как будто попав в дуновение ветра. Правда, вот беда, я при этом не чувствовала ни малейшего сквозняка.

Опять раздался стон. Низкий, вибрирующий, он шел откуда-то сверху. Он все длился и длился, и я безотчетно обняла себя руками. Накатила черная тоска. Я почему-то представила, что больше никогда не увижу яркого солнца и не вдохну полной грудью свежего воздуха, напоенного ароматами цветущего луга. Вечная тьма и вонь гнили — вот и все, что ждет меня в будущем.

Мир как-то странно расплылся в моих глазах. Я моргнула раз, другой и вдруг поняла, что плачу. Слезы сами текли по моим щекам — такая тоскливая безнадежность меня охватила.

Но стон оборвался так же резко, как и начался. Я испытала буквально физическое наслаждение, когда он перестал выматывать душу. Украдкой вытерла глаза, не дожидаясь, когда Дарек обратит на мою слабость внимание. Точно ведь насмешек не избежать.

— Что это за дрянь? — чуть дрогнувшим голосом спросил он. Посмотрел на меня, и я удивленно хмыкнула, заметив, что его глаза тоже подозрительно блестят.

— Кажется, я читала о чем-то похожем в учебнике, — проговорила я. — Но тогда получается, что мы будем иметь дело не с духом самоубийцы.

Дарек нетерпеливо взмахнул рукой, предлагая мне поторопиться с рассказом.

Беда была в том, что я лишь бегло пробежала главу, больше всего внимания, по вполне понятным причинам, уделив именно способам упокоения душ несчастных, которые самостоятельно по тем или иным причинам ушли из жизни.