Послы

— Как же может быть иначе? Но, кажется, это вам совсем не в радость? «Мы, милые дамы» — о, мы так милы, что, наверное, порядком вам надоели! Как одна из числа «милых дам», я, знаете, не скажу, что в восторге от нас! Однако мисс Гостри, по крайней мере, сегодня, как я погляжу, отпустила вас одного! — И она снова огляделась, словно Мария Гостри могла еще возникнуть.

— О да, — сказал Стрезер, — она ждет меня дома. — И затем, вызвав этим признанием у своей собеседницы язвительное «ой-ой-ой!», пояснил, что имел в виду: с нетерпением ждет его рассказа о вечере у Чэда. — Мы подумали, что ей лучше остаться дома. Так или этак, ей все равно хватает хлопот! — Он снова рассыпался в благодарностях милым дамам, предоставив им самим судить, нуждается ли он в их опеке в силу скромности или гордыни. — Мисс Гостри склонна считать, что я выплыву.

— Я тоже склонна считать — вы выплывете! — последовал мгновенный ответ. — Вопрос только — где? Впрочем, где бы вы ни выплыли, — добавила она, улыбаясь, — пусть это будет очень далеко от здешних мест. Отдадим милым дамам справедливость: мы все — полагаю, вы знаете, — она рассмеялась, — все от души желаем, чтобы это произошло как можно дальше отсюда. Да-да, — повторила она в своей быстрой забавной манере, — очень, очень далеко отсюда! — После чего пожелала узнать, почему они с мисс Гостри решили, что ей лучше остаться дома.

— Собственно говоря, она так решила, — ответил он. — Я как раз предпочел бы видеть ее здесь. Но она боится брать на себя обязательства.

— Разве это ей внове?

— Брать обязательства? Без сомнения, нет… без сомнения. Но в последнее время у нее сдали нервы.

Мисс Бэррес бросила на него быстрый взгляд.

— Она слишком многое поставила на карту. — И уже менее серьезным тоном: — Моя, к счастью, меня не подводит.

— К счастью и для меня, — отозвался Стрезер. — А вот в своих я далеко не уверен. Мое желание выполнять светские обязанности не столь велико, чтобы оценить по достоинству главный принцип этого вечера — «чем больше, тем веселее». Впрочем, если нам весело, то благодаря Чэду: он этот принцип понял.

— Великолепно понял, — подтвердила мисс Бэррес.

— Бесподобно! — предваряя ее, воскликнул Стрезер.

— Бесподобно! — откликнулась она с ним в унисон, но с особенным нажимом, и оба, посмотрев друг на друга, легко и беспечно рассмеялись. — Я целиком за этот принцип, — тут же добавила она. — Без него мы бы пропали. А принять его…

— Это же ясно, как дважды два! С момента, как он вынужден был что-то устроить…

— Толпа, — подхватила она, — была единственным решением! Ну конечно, конечно, — шум, гам, — рассмеялась она, — или ничего. Втиснуть миссис Покок или оттеснить — называйте как хотите, да так, чтобы ни рукой, ни ногой не пошевелить. Обеспечить ей блестящую изоляцию, — расшивала мисс Бэррес узорами захватывающую тему.

— Да, но только представив ей всех гостей, — сказал Стрезер — он желал соблюсти справедливость.

— Бесподобно! Каждого! И чтобы у нее голова пошла кругом. Затиснуть, замуровать, похоронить заживо.

Стрезер мысленно представил себе эту картину, и она вызвала у него глубокий вздох.

— О, она очень живуча! Так просто вы ее не прикончите!

Его собеседница помолчала — кажется, испытывая жалость к своей жертве.

— Конечно нет. Я и не берусь так сразу с ней покончить. Разве только на нынешний вечер. — Она замолчала, словно угрызаемая совестью. — Да и замурована она не выше подбородка. Вполне может дышать.

— Вполне может дышать, — отозвался ей в тон Стрезер. — А знаете, — продолжал он, — что со мной происходит? Сквозь волшебную музыку, сквозь гул веселых голосов, короче, сквозь шум празднества и удовольствие от меткости вашего остроумия я все время слышу дыхание миссис Покок. Только его и слышу.

Мисс Бэррес уставилась на него, звеня своими цепочками.

— Ну знаете!.. — снисходительно проворковала она.

— Что «ну знаете»?

— Но мы же оставили ей на свободе голову, — заявила мисс Бэррес. — Этого с нее достаточно.

— Этого мне было бы достаточно, — с грустью рассмеялся Стрезер. — Скажите, правда, что Уэймарш привозил ее к вам? — вдруг спросил он.

— Правда. Только все получилось на редкость неудачно. Я ничего не смогла для вас сделать. Хотя очень старалась.

— Каким образом? — полюбопытствовал Стрезер.

— Не сказала о вас и слова.

— Вы поступили лучше некуда.

— Да? Интересно, как было бы хуже некуда? Ведь говори я или молчи, я и так и так любого «компрометирую», — чуть растягивая слова, проговорила она, — а вас в особенности.

— Что только показывает, причина не в вас, а во мне, — великодушно заверил он ее. — Тут целиком моя вина.

— Вовсе не ваша, а мистера Уэймарша, — сказала она, помолчав. — Он виноват уж тем, что привел ее.

— Зачем же он ее привел? — добродушно спросил Стрезер.

— Не мог иначе.

— Да-да, вы же трофей — часть завоеванной добычи! Но почему в таком случае, если вы «компрометируете»?..