Последыш Древних

В общем, так это должно было произойти, и после осмотра подземных сооружений, уже под вечер, мы вышли на поверхность. Перед беспокойной ночкой следовало хотя бы немного отдохнуть и, определив свой взвод на постой в донжон, я умылся, переоделся и упал на топчан, который использовался крепостными караульными. Однако горячка боя и пролитая кровь давали о себе знать, и сон не приходил. Глаза слипались, и постоянно накатывала дрема, но покоя не было. А тут еще и запахи, которые проникали в донжон, мешали. Смесь из дыма, паленой шерсти и сырой крови, на которую со всей округи слетались вороны. Все это беспокоило и я сел на топчан.

Воины думали, что я уже сплю и разговаривали. А я прислонился к прохладной каменной стене и прислушался к их беседе.

— Неплохо сегодня повоевали, — сказал сержант моего взвода, Шенни Амур, потомственный вояка в четвертом поколении.

— Да, — ему ответил Юссир, с которым они крепко сдружились и имели общих знакомых. — Врагов накрошили под тысячу, не меньше, и крепость взяли. А потеряли человек шестьдесят, если с теми, кто на дороге полег, считать.

— А твой-то, воспитанник, молодец, — в голосе Шенни Амура промелькнули веселые нотки. — Бравый воитель. Как давай мечом махать и магией плеваться, только головы отлетали.

Он говорил обо мне и Юссир усмехнулся:

— Так и есть, молодой Руговир себя хорошо показал. Это все видели. Но я его не воспитывал. Парня отец готовил и северные следопыты. Вот он себя и показывает, во всей красе. Только горяч больно — жаль будет, если голову сложит.

— Но ты-то его прикрываешь, почти всегда рядом.

— Мне за это деньги платят. И, надо сказать, друг мой Шенни, неплохие. Считай, второе сержантское жалованье.

— Деньги это хорошо, — Амур помедлил и сказал: — А вот интересно, какая нам награда за крепость выйдет.

— Давай прикинем, — предложил Юссир и продолжил: — Во-первых, жалованье, три альго рядовому штурмовику и пять сержанту. Во-вторых, тройные боевые. В-третьих, премиальные за захват стратегического объекта, еще одно жалованье. Итого: в конце месяца двадцать золотых. Неплохо. А если ротный к награде представит, а он это сделает, то еще и наградные.

— В самом деле, неплохо. Теперь бы еще до конца войны дожить и взять у полкового казначея, что причитается.

— Доживем, дружище. Обязательно. А потом еще и землю в собственность получим.

— А кто на ней работать станет? Лично я, не пахарь и не садовод. Поэтому в земле ковыряться не собираюсь. Мне бы на террасе небольшого уютного домика сидеть, пиво попивать, да за крестьянами наблюдать. Вот это по мне.

— Не вопрос. Работать станут местные жители. За деньги или из-под палки. Ты обратил внимание, что Агликано приказал освобожденных рабов разделить?

— Нет.

— А зря. Рабов в крепости человек двести, но свободу получили только морейцы. Да и то, предварительно. А паспорт они получат лишь после проверки, когда их личность будет подтверждена. А остальных никто освобождать не собирается. И если так пойдет дальше, то у нас могут узаконить рабство, но только в отношении чужеземцев, которые не являются поддаными Великой Мореи.

— Считаешь, что это возможно?

— Запросто.

— Посмотрим, а пока давай выпьем чая.

— А может пива?

— Нет уж. Вот маги кровососов сожгут, тогда и будет пиво. А пока только чай.

— Тоже верно.

Сержанты замолчали, а я опять прилег на топчан, накрылся плащом и задумался. Юссир поднял серьезную тему. Капитан Агликано, действительно, сразу разделил рабов и если морейцев расковали, покормили и переодели, то остальных заставили работать и сейчас они убирали трупы, наводили порядок и тушили пожары. А поскольку наш ротный человек из высшего общества, то он знает что-то, что не известно мне. И его поведение говорит о многом. Кстати, надо будет узнать, что с рабами происходит в других крепостях и городках, которые захватила морейская армия. И уже тогда можно делать выводы. Хотя чего тут думать? Наши предки относились к покоренным и присоединившемся народам слишком мягко, а Эраций Раен, судя по всему, эту ошибку повторять не собирается. Для своих соотечественников все, а чужакам ничего. Так что прав Юссир, рабство, скорее всего, узаконят. Но меня это пока не касается никаким боком. Ведь тут только начни задумываться, и сразу в голову лезет сотня вопросов. Как будет распределяться захваченная земля? Что отойдет аристократам? Что достанется солдатам? А что останется в собственности государства? Каким образом будут делить рудники, каменоломни, рыбные ловли и уцелевшие производства? Кто и за чей счет начнет ремонт дорог, строительство новых трактов и восстановление городов? И так далее. А потому не надо забивать себе голову. Ни к чему это, пока идет война.

На этой мысли я все-таки заснул и провалился в блаженную тьму, которая принесла мне новые видения о былом величии древнего народа и судьбе людей, которые оказались в новом для себя мире…