Последыш Древних

— Разрешите пригласить вас на танец.

— Нет!

Девушка отступила от меня, и рядом с ней, словно специально, возник уже знакомый мне Сьеррэ, который вскинул вверх подбородок и спросил:

— Юна, этот корнет к тебе пристает?

— Да… То есть нет… Это он убил Лолу и Мими…

— А-а-а… — протянул Сьеррэ, — перед нами храбрый убийца лошадей.

— Так и есть, — стараясь сохранять спокойствие, согласился я и добавил: — Пришлось остановить взбесившихся животных, чтобы спасти человеческую жизнь.

Шатен кивнул девушке на меня и сказал на эльфийском:

— Teykla asge u fereyn num.

Дословно это переводилось так: «Какой забавный и глупый мужлан», и я ответил на том же самом языке:

— Miopiya voi arim human ir pnai sadve nais gainn ossami. Ulie savoen tu?

«Смеяться над незнакомым человеком на чужом языке может только трус. Не правда ли?»

Что-что, а сдерживать себя Сьеррэ не умел. В его руке возникла перчатка, и он бросил ее мне в лицо:

— Мерзавец! Вызываю тебя на дуэль!

Наш конфликт привлек внимание людей. Музыка резко стихла, и сотни глаз оказались направлены на нас. Перчатка, которая ударила меня по носу, упала на пол, и я наступил на нее пыльной подошвой. Следовало что- то ответить, и я это сделал.

Носком сапога я поддел перчатку и, подкинув ее, отшвырнул в сторону Сьеррэ. В лицо она, к сожалению, не попала, а упала на грудь моего противника и, оставив грязный отпечаток, снова свалилась на пол. Шатен позеленел от злости, сдержанности ни на грош, и я сказал:

— Вызов принимается. Мой выбор мечи. Место и время можете назначить сами.

— Отлично! Бьемся здесь! В саду! Немедленно!

— Согласен. Если хозяин дома не против.

Только я это сказал, как услышал голос графа Эстайна:

— Хозяин не против. Но с одним условием — до первой крови. Никаких смертей я у себя не потерплю.

Старый дворянин был хмур и невесел. Он не хотел дуэли, но прекрасно понимал, что за пределами его дома мы станем драться насмерть. Поэтому он принял неизбежное и выдвинул свое условие. В общем-то, поступил весьма разумно. А гости были рады. Им интересно посмотреть на бой двух молодых петушков, и всей толпой, вслед за нами, они повалили в сад.

Площадку нашли быстро, широкая и хорошо освещенная садовая аллея возле дома. Гостям все видно и нам места хватает. Секундантом Сьеррэ стал давешний тыловой полковник, а я обратился к майору Араку:

— Господин майор, я корнет Оттар Руговир, служил вместе с вами в сорок восьмом полку. Не могли бы вы стать моим секундантом?

— Принимается, — он подошел ко мне и покачал головой: — Зря ты связался с этим балбесом. Он в драке хорош, и на счету три дуэли, правда, ни одной смертельной. А главное, у него влиятельная родня.

— Насколько влиятельная?

— Генерала Эрахова помнишь?

— Да.

— Он его родной племянник и все время рядом с дядей крутится. Поэтому знает о военных делах столько, сколько ему знать не положено, и думает о себе слишком много.

— Понятно. Но отступать поздно.

— Это точно.

Майор отошел в сторону. Вместе с полковником обсудил условия и вернулся.

— Значит так, Руговир. У тебя скьявона, а у противника скьявонеска. Считай, то же самое, только у него нет защитной гарды. Бьетесь до первой крови, но он постарается ранить тебя так, чтобы ты долго не встал. Магия под запретом, только клинки. Запомнил?

— Да.

— Тогда боги тебе в помощь.

Снова Арак оставил меня одного, и мы с противником вышли на аллею. Зрители, среди которых была Юна, молчали. Секунданты замерли, и раздался вопрос графа:

— Господа, не желаете ли примириться?

— Примирение невозможно, — сказал Сьеррэ.

— Нет, — я качнул головой.

— Вас ознакомили с правилами поединка?

— Да.

— Да.

Пауза и команда:

— Сходитесь!

Сьеррэ вскинул меч вверх, так чтобы эфес находился на уровне лица. Это было стандартное приветствие, которое заучивали в фехтовальных школах для благородных. Но оно было необязательным, всего лишь жест вежливости, и я, подумав, что мой противник идиот, шагнул вперед и сделал длинный выпад.

Младший Эрахов попробовал прикрыться, но было поздно. Я оказался быстрее, и поединок завершился в мою пользу. Острие скьявоны распороло противнику ладонь и рассекло ему сухожилия, после чего он, обливаясь кровь, уронил меч и закричал от боли.

Жалобный крик Сьеррэ разнесся над садом графа Эстайна и вспугнул ночных птиц. К нему тут же бросился маг-целитель, а вместе с ним Юна и полковник. Дело сделано. Однако меня никто не поздравлял, я по-прежнему оставался чужаком. И, закинув меч в ножны, я раскланялся с майором Араком и подошел к графу Люциану, который сказал:

— Корнет, от своих слов, что моя семья вам обязана, я не отказываюсь. Но сейчас вам надо уехать. В гостиницу не заезжайте, сразу в лагерь. Ваши вещи привезут позже. Поверьте, так будет лучше. Карета уже ожидает.

— Благодарю, господин граф, — спорить я не собирался, тем более что Эстайн был прав. — Прошу прощения, что доставил вам неудобство.

— Ничего, — по губам графа пробежала усмешка, — дело молодое. Прощайте, корнет Руговир.

— Прощайте, господин граф, — сказал я и покинул его дом.