Последыш

- Что ж, рад, что вы отнеслись к этому вопросу с пониманием, - подытожил Ингвар. – Тогда, последний вопрос. Я хотел бы, чтобы вопросы, связанные с сексом, вы прежде обсудили между собой, и тогда уже все вместе мы попытаемся прийти к консенсусу. Не стану врать, я сам тоже не знаю, что и как нам делать в условиях полигамии. У меня даже чужого опыта перед глазами не было. Но я твердо намерен построить наши отношения так, чтобы ни у кого не было причины для обид. Если мы все постараемся, прежде всего, идти навстречу друг другу, пусть не сразу, но у нас должно получиться. Ну, а сил у меня хватит на всех, так что это не должно быть предметом для беспокойства.

- Можно вопрос? – неожиданно покраснев, спросила Мария. – Причем здесь твоя сестра?

- Это я тебе, Маша, чуть позже объясню, - усмехнулась Варвара. – Тет-а-тет, так сказать.

- Можешь нас оставить? – повернулась она к Ингвару.

- Разумеется! – Бармин встал из кресла и пошел во второй салон, пустующий по случаю отсутствия других пассажиров…

***

Домой, - если считать Усть-Углу своим домом, - прилетели глубокой ночью. Садились на аэродроме Вологды Маега, а оттуда в замок летели на геликоптере. Устали так, что ни на что уже, вроде бы, не было ни сил, ни желания, но так только казалось, и Бармин в этом вскоре убедился. Прибыв в замок, он поневоле притормозил в фойе паласа, чтобы наскоро объясниться со своими старыми знакомыми Ией Злобиной и полковником Кальф-Калифом и незнакомыми ему прежде мажордомом Рудневым и начальником охраны замка капитаном Алмазовым. Поздоровался, познакомился, выслушал краткие отчеты и задал несколько первоочередных вопросов. Слуги в это время увели его спутниц наверх показывать приготовленные для них покои. А когда сам Бармин добрался наконец до своих апартаментов, начинало уже светать. Тем не менее, он нашел в себе силы пройтись по комнатам, в которых когда-то жили его дед и отец. Беглый осмотр, - а на другой у него попросту не было сил, - показал, что графы Менгден умели и любили жить со вкусом. В общем, он остался доволен этой краткой экскурсией и, прихватив с собой хрустальный стакан со старым ирландским виски и сигареты, отправился в ванную. Душ его взбодрил, вернув утраченные, было, силы и, не став заморачиваться одеждой, - хотя слуги приготовили ему и белье, и банный халат, и даже шелковую пижаму, - Бармин сделал пару глотков из стакана, закурил и отправился в спальню, где к удивлению, граничащему с возмущением, обнаружил свою новоиспеченную невесту. Княгиня Полоцкая лежала в весьма соблазнительной позе прямо поверх одеяла, и одета она была в одно только чувство собственного достоинства.

- Как ты уговорила остальных? – спросил Бармин, присаживаясь в изножье кровати.

- Я… - девушка явно хотела соврать, но Ингвар ей этого не позволил.

- Правду, милая! – попросил он вежливо. – Правду, правду и ничего кроме правды.

- Я их усыпила, - нехотя призналась юная княгиня.

Пауза затягивалась, и теперь ей уже было неловко лежать голой в присутствии голого мужчины. К тому же выбранная ею поза перестала соответствовать ситуации, и это, по-видимому, только усиливало чувство неловкости.

- Что-то вроде гипноза? – спросил он после затянувшейся паузы.

Видит Идунн[160], смотреть на Машу было приятно, и желать ее было для него вполне естественным делом, - молодой сильный организм давал о себе знать, - но Бармина тревожило то, с какой настойчивостью Мария добивалась от него близости. Нимфоманка? Возможно, но не обязательно. Сумасбродная особа? Наверняка. И, скорее всего, последнее предположение ближе к истине.

«Если не окоротить, - «записал» Бармин на будущее, - еще намучаемся все с ее неумеренным энтузиазмом, помноженным на изобретательность и неуемную энергию!»

- Это не гипноз, - призналась, наконец, княгиня Полоцкая, одновременно пытаясь закутаться в огромное шелковое одеяло или хотя бы заползти под него. – Они пили вино…

- Пили! – подсказал Бармин, поторапливая рассказчицу, застрявшую буквально в середине фразы.

- В вине много сахара… - не слишком внятно продолжила девушка свои объяснения. – Я… я перегнала его в алкоголь. Получилось, что они пили не вино, а коньяк или виноградную водку…

«Был, кажется, такой рассказ, - вспомнил Бармин. – Что-то про семейку Хогбенов[161]…»

- Но, если бы, ты превратила вино в коньяк, - сказал он вслух, - они бы почувствовали изменение вкуса, разве нет?

Он старался не думать пока о том, каким магическим мастерством надо обладать, чтобы обратить сахар в алкоголь. Честно сказать, ему об этом было даже страшно подумать.

- Я работала с тем, что уже было у них в желудке, - призналась между тем девушка.

«Умереть не встать! – ужаснулся Бармин. – Однажды она может превратить кофе в мышьяк, и никому мало не покажется!»

- Я больше так не буду! – Неожиданно из ее глаз хлынули слезы. – Не говори, пожалуйста, папе!

То есть, для того, чтобы организовать с мужчиной «борьбу в партере», ты уже достаточно взрослая, а отвечать за свои поступки – все еще нет?