Последствия выбора

Кириано уже хотел перейти от слов к действиям, но заметил, что открывается внутренняя дверь. В присутствии тансорцев он не мог позволить себе бесцеремонное отношение к клиенту. Конечно, следовало бы держаться потише и поскромнее в любом случае, как их учили, но не получалось! Ситуация, когда он, добившись первого номера в рейтинге, обязан прислуживать последнему, просто бесила! С любым другим аристократом Кириано сумел бы держаться в рамках, но не с младшим алани Арито, бывшим коллегой, неожиданно возвысившимся над ним. В АТеРе его очень раздражало, что Ройс не реагирует на подначки и словно ставит себя выше всех оскорблений. Однако теперь, когда императорский родственничек огрызался в ответ, ехидничал и не давал спуску, стало еще хуже. Хотелось непременно серьезно его задеть, доказать свое превосходство. В глазах тех, с кем учился в Ассоциации, первый номер не раз видел восхищение, на лицах наставников читал одобрение, и только Ройс никак не желал признавать его мастерство и силу. Конечно, несколько раз после тренировок этот неумеха кивал и на словах соглашался со всеми, что он, Кириано, великолепен. Только ведь чувствовалась какая-то фальшь. Он говорил, но на самом деле ни восхищения, ни страха явно не испытывал!

Пирс вернулся в холл не один, а в сопровождении начальника, одевшегося, видимо, на скорую руку. Под распахнутым легким коричневым плащом виднелась не до конца застегнутая рубашка. Небрежность и поспешность Турия позволяли рассмотреть фиолетовую букву «Ф» над его сердцем. Получается, когда-то начальник разведки Тансора выбрал себе в покровительницы Фехату Коварную. А сейчас он сонно моргал, начисто опровергая распространенный слух о том, что вампиры спят днем и бодрствуют ночью. Конечно, тансорцы не любят прямые солнечные лучи, оставляющие на коже ожоги при длительном контакте, и летом здесь, на юге, им приходится довольно тяжело, но они так и не поменяли свой образ жизни. Вряд ли кому-то в здравом уме понравится вечная тьма вокруг, когда без факела или лампы рискуешь переломать ноги на улицах. Да и где они наберут столько свечей и масла? Для экономики Тансора выгоднее, если население будет, как сейчас, пользоваться плащами, масками, перчатками и другими защитными средствами.

Так как Турий второпях изволил застегнуть только две нижние пуговицы рубашки и пока не добрался до верхних, Ройс поспешил воспользоваться возможностью и беззастенчиво осмотрел виднеющийся торс на предмет обнаружения черной татуировки сектантов. Начальник разведки Тансора правильно расшифровал его взгляд: он с усмешкой специально оттянул полы еще дальше. Зато Кириано, пребывающий во власти заблуждений из-за давней ложной информации, понял все по-своему.

– Нашел чем любоваться! Бледной худой немощью! – тихо прошипел он с возмущением.

Но телохранитель был не совсем прав. Вряд ли Турию, если смотреть на вещи более объективно, подходило определение «костлявый»: под его кожей перекатывались тугие, хотя и не слишком рельефные мышцы.

Ройс спокойно повернулся к Кириано и, приподняв одну бровь, так же тихо поинтересовался с ехидцей:

– Ревнуешь?

– Да я… – громко начал телохранитель.

– Знаю, находишь неотразимым только себя, – махнул рукой подопечный Дартиса, ничуть не смущаясь того, что его слова услышат Пирс и Турий. Не он первый начал этот разговор. – И чтобы тебе в голову не лезли глупости, других вампиров на предмет наличия татуировки будешь осматривать сам.

У Кириано вздулись желваки: он с неимоверной силой сжал челюсти, чтобы еще что-нибудь не сказать в присутствии тансорцев. Блондин одарил Ройса многообещающим взглядом и тут же постарался придать лицу невозмутимое выражение.

В свою очередь Турий, занятый обдумыванием новых фактов, не стал заострять внимание на мелкой стычке гостей. В конце концов, это их дело, как общаться между собой. Главное, чтобы заметная невооруженным глазом антипатия не помешала расследованию. Он молча привел в порядок одежду и лишь затем сообщил:

– Магистра Юридия сейчас найдут и попросят спуститься сюда. Я тоже хотел бы поприсутствовать при вашем разговоре.

Ройс кивнул, подошел к ближайшему креслу и тяжело в него опустился. Он старался делать вид, будто чувствует себя прекрасно, но тело по-прежнему болело, хотя это не в него в реальности метали дротики. А еще парню страшно хотелось спать, ведь ночную пытку нельзя назвать отдыхом для сознания. И пусть телохранитель обижается, Ройсу сейчас не до сочувствия недавнему недругу. Можно, конечно, попытаться все объяснить…

Молодой служитель Дартиса мысленно пообещал себе сделать это позже, а пока он просто сидел, пытаясь отрешиться от боли и обрести ясность мысли. Все равно если у Кириано исчезнет один повод для обид и ссор, то обязательно появится другой. Не верится, что они когда-нибудь смогут поладить!

Все были погружены в свои мысли и поэтому практически не заметили, как пролетело время ожидания. Магистр, не в пример Турию вам Дампию, не торопился, словно на пожар.