Последствия старых ошибок

Домато, наконец, посмотрел мне в лицо, чуть нахмурил брови и перешёл на стандарт. Говорил он без акцента.

— Что–то беспокоит, я спрашиваю?

— Кажется, нет, — попытался отвязаться от него я.

Не отвязался. Пожалуй, наоборот.

— А ну — распрями спину.

Я повел плечами. По грудным мышцам прокатилась волна боли и исчезла где–то внизу живота. Ранками, оставленными мне на память Бризо, я так и не нашёл времени заняться серьёзнее. К тому же, действие стимулятора притупило на время ощущения, и они меня не беспокоили.

— Ложись.

Но сам он осматривать меня не стал. Позвал довольно молодого парня, лет 40 на вид. Веселого, улыбчивого.

К осмотру не машиной, а руками, меня в свое время приучил Дарам, и ничего против я, в общем–то, не имел. Парень заново обработал ранки на груди, зашил кое–что, а потом надавил на живот так, что я едва не взвыл.

Меня запихали–таки в капсулу меддиагноста и… обнаружили в кишечнике сапфир, упершийся какой–то острой гранью. Оказывается, я успел его проглотить, хоть и забыл об этом напрочь.

Молодой врач долго смеялся, когда я рассказал ему эту историю. И я смеялся. Я был рад, что сапфир нашёлся, хотя процесс его извлечения удовольствия мне не доставил.

Но веселый парень был чем–то похож на Дарама, у него была бездна хорошего настроения и…я получил гораздо меньше неприятных ощущений, чем ожидал.

Потом медик познакомил меня с предполагаемой программой исследований. Я мало, что понял, в чем честно ему и признался.

Мне выделили каюту, очень похожую на наши, только изначально рассчитанную на одного бойца (такой роскоши у нас на кораблях не водилось), я почитал в сети что–то про алайцев и завалился спать. Эрцога в этот и в следующие четыре дня — я не видел, хотя на «Леденящем» меня пускали почти куда угодно. Сам я к Локьё не пошёл, а он меня не вызывал.

Зато удалось побродить по кораблю.

Элиер, так звали молодого врача, взялся устраивать мне экскурсии. У него тоже было одно имя, как и у Дарама, и у их главного медика, и я не удержался и спросил, откуда он родом. Но врач только рассмеялся. Я всё–таки плавал ещё в экзотианском и решил, что он просто не понял вопроса.

Как–то мы, нагулявшись по оранжерее, спустились на нижнюю палубу. Туда, где стояла охрана, мы не подходили, конечно, но облазили достаточно, чтобы я получил приличное представление о сходстве и различии наших кораблей. Я расспрашивал о каких–то мелочах и мне охотно отвечали. Острые углы обходил сам. С Элиером мы больше не вспоминали о его происхождении, но имя медика оказалось неудобным для моего языка, и я постоянно спотыкался об него. Наконец не выдержал и спросил, есть ли какая–то более простая форма? Он рассмеялся, он был вообще любитель посмеяться, но ответил:

— Можно Элирэ или просто Рэ.

И тут у меня в голове что–то щелкнуло. Я до конца не понял, за что именно я зацепился, но имена легли вдруг в какой–то осмысленный ряд: Дарам, Элиер, Домато, Рогард… Я поднял на своего собеседника глаза, и он перестал смеяться. Покачал головой и положил мне узкую, но крепкую ладонь на губы, показывая, что говорить об этом не надо. И отрицательно покачал головой — совсем не надо.

Я кивнул, и он убрал руку.

— А здесь у нас вход в оружейную, — продолжил медик, как ни в чём не бывало. — Но нас туда, пожалуй, не пустят.

— Скажи, Эли…рэ, — да, так было произнести легче. — Существуют такие поражения мозга, которые вообще не лечатся? Я считал, что медицина сейчас достигла всего, чего ей хотелось…

— Ну, если отхватить тебе полголовы, то это действительно не лечится. Вернее, вырастить мы можем всё, но это будет уже совсем другая личность. Причём с определёнными изъянами. А почему это тебя интересует?

Я рассказал про Влану. Очень скупо, обходя имена и причины.

— Эйниты, говоришь, отказались? А диагноз какой?

Точного диагноза я не вспомнил.

— Наверно, действительно плохо дело, — сказал медик. — Но, если можешь, запроси подробный диагноз. И покажи доктору. По крайней мере, совесть твоя будет спокойнее.

Я кивнул. Чтобы сделать запрос, придётся обратиться к эрцогу. Средства связи у меня по прибытии на «Леденящий» изъяли.

Что ж, к эрцогу, так к эрцогу. Попрощавшись с Элиером, я завернул в главный коридор, прошел мимо общего зала и… не обнаружил охраны возле каюты Локьё.

Я не знал, что эрцог плохо выносит разного рода дежурных, и под ногами они у него, обычно, не вертятся. Будь я в курсе здешних порядков — просто зашёл бы в соседнюю каюту или вернулся в общий зал и там нашёл кого–то из свитских. Но ординарцев не любил и Мерис, да и сам я ставил кого–то у дверей лишь в крайнем случае. Потому — просто постучал и вошёл.