Последствия неустранимы

Слава открыл дверь. В небольшой кухне за верандой здоровенный лет под сорок мужчина, расставив чуть не во весь стол могучие локти, прямо из кастрюли сосредоточенно хлебал щи. Рядом с кастрюлей стояли наполовину опорожненная бутылка водки и пустой граненый стакан. Тут же лежала разломленная пополам буханка хлеба.

— Я из уголовного розыска, — поздоровавшись, сказал Голубев.

Мужчина равнодушно продолжал работать ложкой. Слава повысил голос:

— Мне надо видеть Ивана Стрункина.

Только после этого мужчина нехотя положил ложку на стол. Мутноватые глаза его недобро блеснули:

— Ну, я Иван Стрункин. Забирать явился?..

— Нет, пришел поговорить.

— Бери стул, садись. Водку пить будешь?

— Спасибо, не пью.

— Во чудак ненормальный… Ну и не пей — мне больше достанется.

— По-моему, вам и так уже достаточно.

— Чего?.. Хочешь, по спору еще поллитряк уговорю и тары-бары с тобой буду вести хоть бы хны?.. — Стрункин, набычась, уставился нетрезвыми глазами на Голубева. — Родная жена в душу наплевала. Знаешь, как больно?..

Голубев сел на стул у буфета:

— Представляю. Затем и пришел, чтобы узнать, что у вас с женой произошло.

— Рога, паскудница, мне настроила, а я так ее боднул, что третий день неизвестно, где живет и чем питается.

— Избили?

— Не успел. Драпанула, как тренированная физкультурница. — Стрункин, туго соображая, наморщил лоб. — Небось хочешь объяснение с меня взять за рукоприкладство? Такового не было. Из амбиции я натрепался мужикам, будто вилкой пырнул Тоську. Открыто сказать, намерение такое имел, но это еще не основание для привлечения к ответственности… Меня, друг милый, голой рукой не возьмешь! Я законы знаю…

— Хотелось бы уточнить подробности вашей ссоры, — миролюбиво сказал Слава.

— Подробностей я не видал. — Стрункин скрежетнул зубами, зажмурился и стукнул себя кулаком по лбу. — Всю жизнь стараюсь ради семьи, а Тоська с жиру забесилась, с начальником своим любовные шашни завела…

— С Головчанским?

— Ну а с кем больше?! Между прочим, мной уже составлено заявление прокурору. Хочешь, дам почитать?

— Давайте.

Стрункин протянул руку к буфету, выдвинул ящик и достал оттуда ученическую тетрадку. Подавая ее Голубеву, строго предупредил:

— Не вздумай порвать. Второй раз я так складно не напишу.

Слава перевернул тетрадную обложку и стал читать написанное, похоже, нетрезвой рукой: