Последствия греха

Альберт-Холл был заполнен сторонниками и сторонницами Женского социально-политического союза. Урсула огляделась в поисках Анны и вскоре обнаружила, что та в одиночестве стоит у двери, глубоко засунув руки в карманы темно-зеленого жакета. Под мышкой миссис Прозниц держала записную книжку в кожаном переплете и экземпляр «Вуменз уокер». Постоянный сотрудник издаваемого лигой журнала «За избирательные права», Анна была одной из первых, кто поощрил Урсулу к занятиям журналистикой (до того как узнала о ее безрассудном романе со своим сыном).

Урсула сделала глубокий вдох и начала пробираться через толпу, чтобы поздороваться.

— Анна! — позвала она, подходя.

Та подняла голову и устремила на нее печальные карие глаза. Такие же глаза были у Алексея.

— А я слышала, что вы в Манчестере. Что привело вас в Лондон? — Урсула пыталась говорить легко.

— Разные дела, — ответила Анна с характерным русским акцентом и отвела взгляд.

— Мне передали вашу просьбу, — сказала Урсула.

Анна кивнула. Возникла неловкая пауза.

— Я слышала, ты помогаешь Фредди.

В голосе Анны прозвучало плохо скрытое презрение, и это рассердило Урсулу.

— Мой отец нанял ей адвоката, если вы это имеете в виду, — резко пояснила она, отвечая на невысказанный вопрос Анны.

— Но ты пытаешься… — та подыскивала нужное слово, — пытаешься… очистить ее от подозрений? Или нет?

— Да, — ответила Урсула.

— Хочу, чтоб ты знала: у нее по-прежнему много друзей среди нас. Если мы можем что-нибудь сделать — пожалуйста, поставь меня в известность.

Урсула не сомневалась, что Анна, говоря «нас», имеет в виду руководство Женского союза.

— Благодарю вас, — кивнула она.

— Несомненно, полиция охотно повесит все это на Фредди.

— Конечно.

— Чего еще от них ждать. Что мы можем сделать?

— Ну… — Урсула ненадолго задумалась, прежде чем продолжить. — Хорошо бы выяснить, кто был в тот вечер у мадам Лонуа. Полицию, кажется, это не особенно интересует, в отличие от меня. Возможно, там присутствовали и другие возлюбленные Лауры. Я буду благодарна за любые сведения… если только они помогут избавить бедняжку Фредди от этих жутких обвинений.

— Я знаю, какой репутацией пользовалась Лаура. У нее было множество возлюбленных — и не только среди женщин.

— Простите? — Урсула непонимающе уставилась на Анну.

— Мужчин она тоже любила.

— О! Понимаю. — Урсула казалась слегка смущенной.

Анна положила руку ей на плечо.

— Нам пора. Как я могу связаться с тобой, если узнаю что-нибудь важное?

Толпа быстро двигалась мимо них. Урсула поспешно отыскала в сумочке свою визитку.

— Возьмите.

Анна изучала адрес с плохо скрытым недовольством.

— Дам знать, как только что-нибудь выясню, — сказала она.

— Спасибо.

Мимо них прошла женщина с маленьким лиловым флажком, на котором был вышит девиз Женского социально-политического союза «Дела, а не слова!».

— Кстати, — сказала Анна, — я не получаю вестей от Алексея. Насколько мне известно, он все еще в Париже.

Урсула отвела взгляд.

— До свидания, — проговорила Анна, и Урсула с удивлением отметила, что в голосе русской прозвучала определенная симпатия. — Я свяжусь с тобой, как только узнаю что-нибудь, что могло бы помочь Фредди.

Урсула кивнула:

— До встречи.

Атмосфера уже изрядно накалилась, когда миссис Эммелина Пэнкхерст поднялась, чтобы обратиться к собравшимся. Как только она прочла заявление премьер-министра о том, что слушание Примирительного билля отложено до следующей парламентской сессии, поднялся шум негодования. Ее дочь, Кристабель Пэнкхерст, вскочила с места и потребовала объявления войны правительству. Миссис Пэнкхерст заявила, что поведет шествие по Даунинг-стрит, и все встали, готовые следовать за ней. Урсулу буквально вынесло наружу. Толпа двигалась быстро, миссис Пэнкхерст задавала ритм. Появились транспаранты: «Мы боремся на наши права! Билль должен быть заслушан!»

Через четверть часа участницы собрания достигли Парламент-сквер, где к ним присоединились сторонники Женского социально-политического союза, ожидающие сигнала, чтобы двинуться маршем к палате общин. Урсула заметила, что полицейский офицер приказал перегородить живой цепью вход на Даунинг-стрит. Миссис Пэнкхерст вела демонстрацию прямо на строй констеблей, пока суфражистки и полиция не оказались лицом к лицу.

Урсула стояла в самом центре взволнованной толпы. Она с трудом удерживалась на ногах. Полисмен схватил ее за руку, и девушка тщетно боролась с ним. Он так сильно стиснул ей локоть, что чуть не вывихнул его.

Толпа быстро прорвалась сквозь заслон; некоторые женщины ухитрились достичь резиденции премьер-министра, прочие боролись с полицией. Урсула видела, как их немилосердно валили на землю — констебли старались оттеснить манифестанток. Она видела, как кого-то уносили в полубессознательном состоянии. Транспаранты были изорваны в клочья, женщины падали под ударами. Начался хаос.

Она видела, как два полисмена волокли Анну и заталкивали ее в машину.