Я включил фонарик. Светит слабенько, почти не разгоняя тьму. Зато демаскирует на все сто. Но все же лучше, чем ничего.
Я примотал фонарь к левому запястью с помощью клейкой ленты и чуть не вздрогнул от внезапно раздавшегося шума.
Где-то впереди раздались собачий лай и следом — испуганный крик. Надо же, у нас тут не только ловушки, но еще и псы? С каждой секундой становится веселее.
Стараясь не обращать внимания на вопли, я вновь открыл карту и определил направление. Решено, иду к левому верхнему углу. А там посмотрим.
Освещая путь фонариком, я двинулся вперед и буквально через несколько шагов наткнулся на труп далеко не первой свежести. Собственно, это был всего лишь скелет с ошметками плоти, но в свете фонарика я отчетливо разглядел остатки серого комбинезона.
Бегун из предыдущего шоу? Сто процентов. А обглодали его как раз собаки. Или другие хищники. Не удивлюсь, если кроме собак тут обитают волки или даже гребаные медведи.
Я на всякий случай перевернул мертвеца с помощью лопаты, и не зря. Под ним лежала серебристая карточка, подобрав которую, я получил уведомление:
— Эй, ублюдок!
Я обернулся на голос. Сквозь заросли ко мне вышли три бегуна. Двое держали в руках палки, а у третьего был выкидной нож. Те, что с палками, были очень похожи друг на друга. Вряд ли братья, скорее репликанты из одной партии.
— Ты решил, что самый крутой тут, да? — спросил вооруженный ножом Бегун-37.
— Да, — кивнул я. — А ты решил, что нет?
— Вот сейчас мы и посмотрим!
Бегун-37 двинулся на меня. Те, что с палками, не спешили нападать. Видать, не такая уж и слаженная команда. Это мне на руку.
Я бросился вперед, нанося удар лопатой. Обманный замах — сделал вид, что собираюсь ударить в голову, а потом резко пригнулся и врезал по колену сбоку. Нога тридцать седьмого подогнулась, он заорал, но удержался на ногах и замахал ножом, заставляя меня разорвать дистанцию.
Три-семь попытался снова напасть, но не смог. Даже через комбинезон было видно, что я выбил ему коленную чашечку. С таким увечьем особо не походишь. Травма колена это охренительно больно.
— Че вы встали?! — заревел бегун, указывая на меня ножом. — Бейте его!
— Вам это надо, парни? — спокойно спросил я, поочередно взглянув в глаза «товарищам» тридцать седьмого. — Время-то идет. Скоро выйдут охотники. Идите по своим делам, ищите бонусы. Я вот только что нашел пятьдесят кредитов, значит, и вам повезет.
— Сука, заткнись! — ревел тридцать седьмой. Его лицо покрылось потом, глаза заблестели от боли и страха. Он понимал, что пушистый северный зверек уже на подходе.
— Ты знаешь, куда идти? — спросил один из бегунов.
— Только предполагаю. Туда, — я указал то же направление, куда собирался двинуться сам. Почему бы и нет.
Оба бегуна бросили последние взгляды на покалеченного лидера и растворились в ночном лесу.
— Суки-и! Вы меня кинули, суки!
— Конечно, кинули, — сказал я. — Думал, будут защищать тебя до последнего? На хрена? Мне тут сказал кое-кто — в этой игре надо спасать только собственную задницу.
— Да пошел ты, пидор! Решил, что он самый крутой!
— А тебе, я вижу, завидно стало.
В темноте заморгал приближающийся красный огонек. К нам подлетел дрон и завис на почтительном расстоянии. Черный глазок камеры неотрывно смотрел на потеющего говнюка со выбитым коленом.
— Хотите, чтоб я убил его? — я театрально развел руками, играя на камеру. — Всего за единичку рейтинга? Это несерьезно.
— Чего? Чего, бля? — три-семь завертел головой, не сразу заметив дрон. — Эй, слышь! Не надо!
— Ты вдруг жить захотел? Но мы же на шоу. Должно быть весело!
Я уже начал получать удовольствие от игры на камеру. Представил себе зрителей, которые сейчас находятся очень далеко, перед своими экранами, но видят и слышат меня без задержки.
Я в прямом эфире, детка. Я участник популярного шоу, и должен играть, а не просто выживать.
Не знаю, почему я так думал. Но внезапно ощутил себя в своей тарелке. Будто примерил давно обжитый, удобный образ.
Отлично. На это я и рассчитывал.
— Как называется шоу, три-семь? Ты помнишь?
— Да че ты делаешь, сука?! Пошел ты!
Волоча покалеченную ногу, бегун стал отступать спиной вперед. Дрон слегка повернулся, чтобы он попадал в кадр.
— Шоу называется «Последний живой», — сказал я, — а значит, в конце останется только один. И это точно будешь не ты.
Я бросился вперед. Бегун от неожиданности дернулся, и покалеченная нога не дала ему устоять на месте. Тридцать седьмой упал, и несколько беспощадных ударов оборвали его мучения.