Последний завет

— Мне сообщили, что за время моего перелета обстановка «значительно ухудшилась» и сейчас настал не самый лучший момент для того, чтобы объявить мой выход.

— Ну, им в Вашингтоне виднее…

— Так что форсировать подписание мирного соглашения мне пока нельзя. Для начала необходимо успокоить участников переговоров.

— Вы этим займетесь?

— Мне за это платят.

Дэвис улыбнулся.

— На мой взгляд, вам следует начать с израильтян. Убийство Гутмана произвело в их стане эффект разорвавшейся бомбы. Правые уже объявили его своим «великомучеником» и подняли на щиты.

— Вы полагаете, что он был убит умышленно?

— Кто знает. Болтают разное… — Дэвис вдруг посерьезнел. — Так что я рекомендую вам для начала нанести визит в скорбный дом.

— Куда?

— В дом Гутмана. Я уже сообщил кому надо, что вы появитесь там с соболезнованиями. В качестве неофициального представителя, разумеется. Сами израильтяне обратились к нам с такой просьбой. Американцы должны воздать дань уважения человеку, пользовавшемуся большой популярностью в этой стране. К тому же это продемонстрирует всем, что мы не считаем Гутмана своим врагом, несмотря на его крики об «инспирированном Штатами преступном сговоре с арабами». Так как?

— Я согласна.

— Главное, не делать там слишком официальное лицо. Чтобы не создалось вдруг впечатления, что Америка поддерживает взгляды Гутмана на перспективы мирного процесса на Ближнем Востоке. Ваш визит призван просто… э-э… немного разрядить обстановку.

— Понимаю.

— Так по рукам? Похороны были сегодня утром — сразу же после того как тело выдали родственникам. У них тут, на Востоке, такая традиция — хоронить своих усопших сразу. Но панихида будет продолжаться всю неделю. На этой земле много древних любопытных обычаев. Можете заглянуть в свой карманный компьютер и навести справки в Интернете.

— У меня нет карманного компьютера.

— Забыли дома? Это ничего — я распоряжусь, и вы получите консульский. Под расписку. — Он ухмыльнулся.

— Вы не поняли. Когда я работаю, то по возможности дистанцируюсь от средств связи с внешним миром. В противном случае я поневоле начинаю больше прислушиваться к указаниям из Вашингтона, а не к тому, что мне говорят люди, которым я хочу помочь. Это моя принципиальная позиция.

— В самом деле? Интересно…

Дэвис посмотрел на нее так, будто она призналась в употреблении героина.

— Это, кстати, касается и мобильного телефона, который я по возможности всегда стараюсь «забыть» в гостинице.

Дэвис только покачал головой.

— Ваша гостиница всего в одном квартале отсюда. Езжайте сейчас туда, сходите в душ и спускайтесь к шоферу — он вас отвезет куда надо. Вдову зовут Рахель.

ГЛАВА 6

Иерусалим, понедельник, 19:27

Улица была запружена транспортом. Машины жались к обеим обочинам, заехав передними колесами на тротуары. Это был один из фешенебельных районов города, что бросалось в глаза сразу же — сплошь «БМВ» и «мерседесы». Американские флажки на капоте ни в малой степени не помогали ехать быстрее. Шофер, ругаясь, лавировал между плотно прижавшимися друг к другу машинами. В Вашингтоне по вечерам уже бывало прохладно, здесь же был настоящий рай — лицо Мэгги обдувал теплый ветерок, напоенный пряным ароматом кипарисов.

Парковка перед нужным домом, естественно, была занята. Им пришлось остановиться чуть не за квартал от него, и дальше Мэгги шла пешком. Перед центральным входом толпилось никак не меньше сотни людей. Мэгги снова несколько раз перехватила мужские взгляды, открыто скользившие по ее фигуре.

— Вы из посольства? Из американской миссии? — обратился к ней молодой человек в строгом костюме, загораживавший собой двери. То ли охранник, то ли родственник усопшего. Он ее явно поджидал. — Пожалуйста, заходите.

Он проводил Мэгги в просторный зал, в котором сейчас людей набилось будто сельдей в бочке. В ту минуту она возблагодарила Бога за то, что тот подарил ей высокий рост, — приподнявшись на цыпочки, она могла смотреть поверх голов. Здесь были почти сплошь мужчины в маленьких одинаковых кипах. В середине зала она разглядела высокого бородача, который ритмично раскачивался взад-вперед и что-то монотонно говорил…

— Йитгадал, в'Йиткадаш…

Раввин, очевидно. Собравшиеся хором повторяла за ним слова молитвы. Потом раввин обратился с короткой речью на иврите к трем людям, сидевшим рядом с ним на низеньких табуреточках. Их красные глаза красноречиво свидетельствовали о том, что это были близкие покойного — вдова, сын и дочь. Из всех троих разве что только сын не рыдал. Он сурово смотрел прямо перед собой и ни на кого не обращал внимания.

Мэгги нерешительно топталась у входа в зал. Она не знала, что ей нужно делать. Если встать в очередь и терпеливо дожидаться, когда ее допустят до семьи Гутмана, она проторчит тут до ночи. А если она попытается пройти вперед, многие это могут расценить как наглость со стороны американки. Мэгги даже не могла поговорить с окружавшими ее людьми. Во-первых, тут могли не говорить по-английски. Во-вторых, это была не званая вечеринка.